Денис Котик и Царица крылатых лошадей
Шрифт:
Ни дать ни взять настоящий майор в настоящем кресле!
Длине хвоста Хрумса позавидовала бы иная мартышка. Хвост этот был не синеватым или нежно-розовым, как у других крыс, а нежно-желтым, будто слоновая кость!
На шее майора красовался чистенький платок точь-в-точь в тон его хвоста.
Крупная голова была увенчана миниатюрной, но совершенно неотличимой от настоящей офицерской фуражкой!
Хрумс был окружен своими семью сестрами, пятью женами, родственниками жен и неисчислимым потомством.
Все вместе они составили
Взвод Царапса выстроился в три шеренги перед Хрумсом и его родней.
Остальные крысы распределились полукольцом по обе стороны от них.
Напротив центральной трибуны по требованию Леси, выступавшей на этой презентации кем-то вроде распорядительницы, было устроено небольшое плоское возвышение из нескольких разнокалиберных фанерок. При определенной фантазии это возвышение можно было признать эстрадой.
На нее крысята вынесли три предмета, накрытых мешковиной.
Центральный предмет был довольно-таки широким и высоким. Два других казались рядом с ним неприметными кочками.
Леся, Максим, Денис и с ними Царапс поднялись на эстраду.
Крысы - народ дисциплинированный - сразу же перестали шушукаться и замерли, как изваяния.
– По законам, установленным Суперпрезидентом!… - торжественно и громогласно (по крысиным меркам) начал Царапс.
– И по указанию майора Хрумса!… Пассажиры нашего корабля в качестве платы за проезд!… Представляют!… То, чего майор Хрумс желает, НО НЕ ЗНАЕТ САМ!!!
Первым зааплодировал майор Хрумс. Причем сделал это так: выставив обе передних лапки вперед ладошками вверх, он ожесточенно принялся лупить по ним своим хвостом.
Аплодисменты подхватила его родня, потом солдаты Царапса, а затем уже и все остальные.
Выражение восторга вышло бурным, но практически беззвучным.
«На наших бы стадионах да такую тишину», - вздохнул Денис. Он любил ходить на футбол, но его с раннего детства выводил из себя ажиотаж болельщиков, больше похожий на коллективное помешательство.
– Номером первым!… - продолжал Царапс.
– Демонстрируется!… Первый в мире портрет нашего старейшины, майора Хрумса!
Леся сдернула мешковину с центрального предмета. Взорам предстал трехногий станковый мольберт (собранный по лесиной просьбе Максимом), к которому был приколот…
– Шедевр, - ахнул Денис.
– Неплохо, - пробормотал Максим, вечный скептик.
Что уж говорить о крысах?
Да они просто стали на уши! И притом некоторые из них - в буквальном смысле!
Одни крысы кинулись на эстраду и принялись недоверчиво обнюхивать рисунок Леси. Другие наоборот - обернулись и подозрительно уставились на оторопевшего Хрумса. Не подменили ли его? Не случилось ли так, что маленькие волшебники засунули настоящего Хрумса внутрь портрета, а вместо майора посадили заводную куклу?
Сам майор тоже не знал, что и думать. Он застыл с открытым ртом и как, завороженный, смотрел на свой портрет. Невероятно близкий к оригиналу - по его мнению.
Денис
Вообще-то, рисунок как рисунок. Он, конечно, так не нарисует. Но те художники из парка, которым Тюленько заказал карикатуру на их англичанку, наверняка изобразили бы Хрумса не в пример лучше.
– Такое впечатление, что они никогда вообще не видели обычного, нормального рисунка, - сказал Денис вполголоса.
– Так и есть, - подтвердила Леся.
– Сам посуди, откуда у них возьмутся нормальные рисунки, если для художеств крысы пользуются исключительно хвостом? Когда я делала наброски к портрету Хрумса, майор все время удивлялся, отчего я шевелю «передними лапками» и что это у меня в «передних лапках» за палочки.
– Все дело в контрасте, - глубокомысленно изрек Максим.
– Если всю жизнь пялиться на так называемые портреты Суперпрезидента, любая нарисованная крыса с правильно посчитанным числом усиков и коготков на лапках покажется неотличимой от оригинала. Тем более, что Леся рисовала пером по бумаге, а крысы мажут чернилами по парусине.
– И все-таки наша Леся - молодец, - похвалил Денис.
– Настоящая волшебница!
– Что же тут волшебного?
– Максим придирчиво ощупал бумагу, использованную Лесей для портрета.
– Бумага как бумага, чернила как чернила…
– А знаешь, так говорят: «волшебная сила искусства»? Вот это она самая, - Денис обвел рукой восторженную крысиную толпу.
Тем временем Хрумс наконец пришел в себя. Помахав хвостом над головой, он призвал всех к тишине. И постановил:
– Первый в мире портрет майора Хрумса, то есть меня, признается лучшим в мире портретом! Я буду ходатайствовать перед господином Суперпрезидентом, чтобы автор этого портрета, капитан травоведения Леся Кобзарина, была принята в нашу Гильдию Вольных Мореплавателей!
– Вот спасибо, - еле слышно прошептала Леся.
Стоит ли говорить, что крысы встретили эту весть единодушными, продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию?
Спустя минуту, Царапс продолжил свой конферанс.
– Номером вторым!… Демонстрируется!… Музыкальная шкатулка!…
Но никто не захлопал хвостом по ладошкам.
Майор Хрумс насупился - дескать, эт-то что еще за мура?
Крысы смущенно зашушукались. До слуха Дениса донесся чей-то недоуменный вопрос: «А что такое му-зы-ка?»
«Может, провизия такая?» - предположил сосед любопытствующей крысы.
Максима это не смутило. Он сорвал мешковину с музыкальной шкатулки и взял свое детище в руки.
Поскольку у Максима под рукой не оказалось ни подходящих деревяшек, ни столярного инструмента, в качестве корпуса шкатулки он взял наперсток хрульского боцмана. Этот наперсток использовался боцманом во время штопки парусов и был похищен по просьбе Максима двумя отважными сержантами.
Максим вставил ключик и неторопливо, с громким хрустом завел механизм.