Денис Котик и царица крылатых лошадей
Шрифт:
События, однако, развивались в самом неблагоприятном направлении. Уроков в тот день вообще не было. Впрочем, и домой никого не отпустили.
Вместо этого учеников начали по одному вызывать в кабинет директора и там осыпать градом вопросов.
— Это сделал ты?
— В таком случае, кто это сделал?
— Ты умеешь рисовать?
— Кто из твоих друзей на досуге рисует карикатуры?
— Кто из твоих друзей хотя бы однажды неуважительно отзывался о Виоле Ивановне?
И так далее, и тому подобное… Конечно, побывал в кабинете у Розы Марленовны
— Котик, ты умеешь рисовать?
— Нет.
— Кто, по-твоему, это нарисовал?
— Не знаю.
— По глазам вижу, что ты врешь!
— Не вру.
— Нет, врешь! Ты знаешь, кто это сделал! Я работаю с детьми двадцать пять лет! И я умею отличать ложь от правды!
— Вам показалось, Роза Марленовна…
— Мне никогда ничего не кажется, Котик! — взвизгнула директриса.
Но Денису все-таки удалось выскользнуть из кабинета суровой директрисы живым и невредимым.
Хотя, если говорить уж совсем по правде, был момент, когда Роза Марленовна уж очень крепко на него насела. Тогда он почти сдался и был готов рассказать все, что знал и о чем догадывался про Леху Тюленько.
В конце концов, ведь Денис совершенно не одобрял того, что сделал Леха. И вообще считал, что за свои поступки нужно уметь отвечать (по крайней мере, именно так говорил его папа).
Но «почти» — не считается. Денис все-таки не выдал одноклассника.
Однако на этом история с Ужасной Картиной не закончилась.
Когда опрос учеников школы тоже оказался тщетным, рассвирепевшая Роза Марленовна объявила, что показ мод и дискотека, которыми планировалось с помпой окончить учебный год, отменяются!
— С сегодняшнего дня у нас борьба с терроризмом! И с модами нам тут не по пути! — объявил Валентин Ромуальдович. Он так разъярился, что в его фигуре снова проступила армейская выправка бывшего десантника.
— И никаких больше либеральничаний! Ни-ка-ких! — заключила Роза Марленовна с командирским видом.
Конечно, в 7-Б никто толком не знал, что значит «либеральничать».
Но общий смысл поняли все. Теперь, после Ужасной Картины, ничего хорошего от родной школы не жди!
И, конечно, стало ясно, что Роза Марленовна больше всего боится, как бы кто-нибудь не продолжил дерзкий почин неизвестного террориста. Вдруг завтра, а может послезавтра на прежнем месте над дверями появится очередная карикатура!
Только изображена на ней будет не Виола Ивановна в бричке, запряженной горе-женихами, а сама директриса в окружении заварных пирожных, которых она могла проглотить за раз целую дюжину! А там и до Крокодилы дело дойдет. И до Диеты…
Что же это в самом деле начнется, если все, кому захочется, начнут издеваться над учителями?
Новость об отмене показа мод буквально потрясла школу.
Девчонки 7-Б враз погрустнели. Выходило, что событие, к которому они готовились с самых весенних каникул, выпрашивая у своих мам шляпы и браслеты, перешивая бабушкины плюшевые халаты на вечерние платья с декольте, срывается из-за какой-то идиотской картинки!
Выходило, что дискотеки,
Нет, вынести такое мог только человек со стальными нервами…
Но не успел класс взорваться негодующими воплями, как дверь отворилась и на пороге снова показалась фигура Розы Марленовны в цветастом платье фасона «Прощай, молодость!».
— Имейте в виду, ребята, — медовым голоском сказала директриса, — если кто-нибудь из вас поможет мне найти и наказать виновного, то я, может быть, и разрешу снова и дискотеку, и показ мод!
Когда дверь затворилась, класс наконец зашумел.
— Знала бы, кто сделал, — писклявым голосом заявила хорошистка Оля Вострикова, — я б ему… я б ему… я б ему все лицо расцарапала!
— А я… а я… я б с ним потом никогда не здоровалась! — сказала Даша Ким.
— Можно подумать, большая честь с тобой здороваться, — как всегда съязвил Уткин.
— А я… я бы ему правый хук провел! Прямо в челюсть! — простодушно заявил Антон Кулачник. Он очень гордился тем, что неделю назад записался в секцию по боксу.
«Знали бы вы, что это сделал ваш любимый Леха Тюленько…» — вздохнул Денис, однако промолчал.
— Это ужасно! — всхлипнула вдруг Кристина Заграйская и… заплакала.
— И не говори, — шморгнула носом Оля Вострикова.
— А я так надеялась! — к плачущим девчонкам присоединилась и Даша Ким.
— А я во дворе уже всем девочкам нахвасталась, — грустно всхлипнула Юля Бушуева. — Теперь они поднимут меня на смех…
И только Леся Кобзарина молчала. Хотя к показу мод она подготовила целых три костюма.
Вид плачущих девчонок показался Денису совершенно невыносимым. Таким же невыносимым, как зрелище плачущей Виолы Ивановны.
Он отвернулся к окну.
Больше всего в тот момент ему хотелось стать невидимкой. И уж, конечно, он боролся с огромным, как небоскребы в Нью-Йорке, искушением: пойти к Розе Марленовне, рассказать все и тем самым положить конец кошмару со слезами и разочарованиями. Ведь это было в его власти!
— Деня, а ты чего там притих? — вдруг громко спросил его Тигра. — Тоже ревешь, что ли?
— Сдается мне, Денька в курсе, кто Виолу нашу опредметил, — проницательно добавил Подольский. — Уж больно смирный он сегодня.
— А может, это вообще он нарисовал?
— Вряд ли. Он у Виолы в любимчиках ходит. Слышал, небось, она его «свитхартом» называет!
— Так знаешь или нет? Говори немедленно! — потребовал Антон Кулачник, притискивая Дениса к оконному косяку.
Несколько секунд в душе Дениса боролись желание сказать «да» и нежелание выдавать товарища. Ведь после всей этой истории Леху Тюленько непременно выгонят из школы. С позором, с нервотрепкой! И навсегда испортят ему характеристику. А его старая больная мама Мария Григорьевна даже не заплачет, а только будет смотреть на него, Дениса, с немым укором…