Денис Котик и царица крылатых лошадей
Шрифт:
— Куда же девается пыль?
— Пылесос превращает ее в электроэнергию!
— Нет может быть!
— Может! Это экспериментальная модель!
— Так, значит, он потребляет совсем немного электричества? — спросила очарованная бабушка.
— Он вовсе не потребляет электричества! Внутри у него вечная батарейка!
— Вечная?!
— Ну… если быть совсем точным, то ресурса этой батарейки хватает на пятьдесят три года…
— Да я столько не проживу! — кокетливо всплеснула руками Любовь Николаевна.
— Вот
— Но это же не пылесос, это чудо!
— Вы совершенно правы, сеньора, — галантно подмигнул ей Ломака. — И он будет вашим, если только ваш дорогой внук, ваш очаровательный Денисочка, преодолеет свой страх и даст свое согласие отдыхать в нашем замечательном лагере!
— Боюсь, это будет непросто, — вздохнула бабушка. В продолжение этого разговора Денис сидел в своем кресле и допивал остатки клубничного сока. Как он злился!
Пожалуй, в ту минуту он был самым злым человеком на всей планете! И даже сто голодных пит-бультерьеров, собранных вместе, не смогли бы излучать в пространство такого количества первосортной злости!
Мысленно Денис поносил лотерею «Сказочный шанс», Леху Тюленько, Топтыгина, Ломаку и изобретателя вечного пылесоса на чем свет стоит.
Только подумать! Они хотят упечь его в какой-то «познавательный» лагерь на все три летних месяца! Что может быть несправедливее?!
А ведь у него были такие планы на лето!
С тоской Денис думал о собственном плоте, настоящем плоте, который они решили построить с Тигрой еще в апреле. Они даже бревна для него уже собрали. Осталось только как следует скрепить их вместе и устроить первые испытания на речке Вонючке, возле плотины!
Первого июня они с Тигрой рассчитывали уже спустить плот на воду. А эти клоуны, эти нелепые Топтыгин и Ломака, рассказывают о каком-то лагере, куда надо ехать на поезде, да еще как назло тридцатого мая!
А ведь он мечтал сгонять на неделю в деревню к бабе Оксане!
Там, в деревне, он бы ходил на рыбалку, катался на соседском мопеде с настоящим моторчиком и играл с деревенскими ребятами в подкидного дурака до самого рассвета!
А сколько там черешни и малины! Настоящих деревенских сливок и душистого, с хрустящей корочкой, хлеба, приготовленного в настоящей крестьянской печи! Разве может с ними сравниться какая-то соленая и скользкая икра, пусть даже и в комфортабельном номере с телевизором?
Наконец Денис смог найти решение, которое несколько успокоило его.
«Если бабушка все-таки согласится отправить меня в это проклятое „Лукоморье“, я устрою побег!»
От слова «побег» веяло чем-то взрослым и героическим. Слово «побег» напоминало о храбром графе Монте-Кристо и отчаянном рыцаре Айвенго.
Денис
Позади слышны звуки стрельбы и грозные крики «Денис, вернись!». Но ему нет дела до них. Он лишь пришпоривает своего скакуна и снисходительно усмехается. Спокойный и решительный, как д'Артаньян и три мушкетера в одном флаконе…
— А я смогу навещать Дениску в этом вашем «Лукоморье»? — голос бабушки вывел Дениса из мечтательного оцепенения.
— К сожалению, нет, — траурным тоном сказал Топтыгин. — Это далеко на юге. Кроме того, ребята будут часто уходить в пешие походы. И застать их на месте будет довольно трудно!
— Зато можно звонить хоть каждый день! Телефончик-то у вас есть, ведь верно? — добавил Ломака.
Любовь Николаевна закусила дужку очков — она делала так всякий раз, когда о чем-то очень серьезно размышляла, — и наконец спросила:
— Но только куда же звонить, если они будут уходить в пешие походы?
— С тех пор как изобрели емелефоны, то есть я хотел сказать, с тех пор, как изобрели мобильные телефоны, — поправился Топтыгин, — это не проблема! У каждого из ребят в лагере «Лукоморье» будет своя трубка. И вы сможете звонить им, где бы они ни находились!
— Хоть бы даже и на горшке, ведь верно?! — добавил Ломака и сам громко рассмеялся своей шутке.
Но Денис не смеялся.
Слово «емелефон», невольно слетевшее с языка Топтыгина, представило ситуацию в совершенно другом свете! В голове у Дениса словно бы взошло солнце!
«Да это же Берендей все подстроил! — сообразил Денис. — Это же он специально все придумал с этой лотереей! И тот цыган за лотком, я его точно видел тогда в кафе! И эти двое — тоже служат Берендею! А вся комедия — для отвода глаз! Для бабушки! Чтобы она согласилась меня отпустить на три месяца!»
Чтобы тут же не расплыться в блаженной улыбке, Денису потребовалось все его самообладание.
Он впился пальцами в дубовые подлокотники кресла и сделал самую кислую мину, на какую только был способен. «Только бы не сорвалось! Только бы не сорвалось!» — стучало у него в висках.
— Так что, Дениска, поедешь в лагерь или нет? — масляным голосом спросила его бабушка, с вожделением косясь на огромную коробку, обвязанную алой лентой и увенчанную бантом.
Коробку, в которой наверняка помещался чудо-пылесос, на тележке вкатила в комнату та же самая миловидная девушка в белом фартучке, что подавала кофе и соки.
Денис уже был готов проворчать «да», как вдруг в голове у него молнией блеснуло последнее сомнение. «А вдруг про емелефон мне послышалось?» И он решился на последнюю проверку.