Деревенщина в Пекине 3
Шрифт:
— Добрый вечер, — обращаюсь по-английски, протягиваю билеты на экране гаджета. — У нас места в VIP-ложе. Буду благодарен, если подскажете, куда идти.
Охранник сканирует qr-код:
— Ложа пять, сектор Голд. На эскалаторе на третий уровень, затем по указателям.
Проходим рамки металлодетектора, второй тип тщательно проверяет содержимое сумки Ли Миньюэ. Всё быстро, без лишних вопросов.
Внутри VIP-сектора встречает совершенно иная атмосфера — приглушённое освещение, звукоизоляция, отсекающая шум основной арены. Пахнет дорогими духами и изысканными закусками, которые предлагают
Вдоль стен расположены бары с напитками, цены — ближе к премиальным.
— Какой контраст с обычным входом, — тихо замечает напарница, пока мы шагаем на третий уровень.
— Обычно такие ложи предназначены для спонсоров, знаменитостей, руководства клубов и других важных персон. Не удивляйся.
Изучив указатели, беру Ли Миньюэ под руку. Свернув за угол, оказываемся в коридоре с десятком дверей, каждая из которых ведёт в отдельную ложу.
Возле нашей двери стоит стюард. Ему хватает взгляда, чтоб понять, что перед ним иностранцы:
— Добрый вечер, — по-английски. — Вы позволите глянуть ваши билеты?
— Конечно, — демонстрирую экран смартфона.
— Ваша ложа, — он делает шаг в сторону. — Если понадобится что-либо, кнопка вызова — на панели у кресел. Матч начнётся через две минуты. Приятного просмотра.
Переступаем порог и на мгновение замираем, впечатлённые открывшимся видом. Ложа представляет собой небольшое, но роскошное пространство с двадцатью кожаными креслами, расположенными в два ряда. Перед креслами — стеклянная перегородка и идеальный обзор баскетбольной площадки.
В задней части ложи — небольшой бар, а также отдельная уборная. Занята лишь половина мест. Сразу бросаются в глаза татуированные люди, среди которых — Цукиока Ран и её дядя, Куроду Го.
— Вот они, — говорю, разумеется, по-китайски; направление обозначаю незаметным взглядом. — Мы во втором ряду, пошли.
На площадке разворачивается напряженное противостояние. «Ханнариз» атакуют быстрыми прорывами, их разыгрывающий виртуозно дирижирует игрой. Он отдает филигранную передачу центровому Танаке, который в прыжке, растопырив пальцы, эффектно вколачивает мяч в кольцо сверху, заставляя арену взорваться овациями.
Курода Го и его свита радостно вскидывают руки. Сейчас он явно доволен игрой спонсируемой команды — на его обычно непроницаемом лице проскальзывает довольная ухмылка.
— Пауза в матче! У команд пять минут! — голос разносится по арене через динамики.
Толпа шумит, перешептывается, кто-то пробирается к выходу за новой порцией напитков. Камера останавливается на лице зевающего центрового.
Один из якудза, сидящий рядом с боссом, почтительно наклоняется, что-то шепчет и направляется к бару.
— Я пошёл. — Лян Вэй тут же обращается к Ли Миньюэ.
Приблизившись, он отвешивает непонятный китаянке, но явно церемониальный поклон и обращается к Цукиоке Ран по-английски:
— Прошу простить меня за беспокойство и нарушения, которые я мог допустить по незнанию. Я пришёл с просьбой, позвольте обратиться.
— Кто это?! — отрывисто спрашивает Курода Го по-японски.
Его спутники выжидающе смотрят на непрошенного гостя. Цукиока Ран, сидящая рядом, слегка напрягается.
Ли Миньюэ начинает
— У гайдзина должна быть весьма веская причина, чтоб решиться на такой шаг, — задумчиво произносит Цукиока, глядя на Лян Вэя исподлобья. — Не имею ни малейшего представления, с чем ты пришёл, но настоятельно рекомендую подумать. После этого лучше всего уйти, поскольку…
— Нас снимает камера, и не одна, — перебивает иностранец извиняющимся тоном, сопровождая слова таким же жестом. — Через стекло всё отлично просматривается, запись наверняка может разойтись по публичным каналам. Прошу понять и простить — у меня не было иного шанса обратиться к вам. Мне действительно необходима помощь, которую способны оказать только вы. Пожалуйста, просто выслушайте? Сорок пять секунд — потом я уйду, положившись на ваше решение полностью.
Он вновь кланяется.
Цукиока Ран выбивает ногтями дробь по подлокотнику.
Курода Го скрещивает на груди руки и без видимых эмоций на лице качает головой. Движение может быть истолковано как да, так и нет. Он набирает воздух, собираясь что-то ответить.
— Я знаю, что вы племянница босса, — обращается Лян Вэй к японке. — Прошу вас, переведите ему то, о чём я буду просить — к моему огромному сожалению, я не говорю на вашем языке. Пока что. Вы переведёте — и после этого я сделаю всё, что скажете. Уйду, испарюсь, далее по списку. Перед тем, как ответить, прошу, примите во внимание: я специально летел из Китая именно к вам. Нашёл способ без визы попасть на территорию Японии, при этом оставаясь в рамках закона. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я бы не выступал сейчас в роли авантюриста, сующего голову в улей с пчёлами.
— Пусть говорит, — неожиданно прорезает голос Курода Го, переходя на ломаный английский.
Его произношение тяжелое, с характерным акцентом, но слова понятны.
— У тебя должны быть чертовски серьёзные основания вести себя подобным образом, — кивает Цукиока, приспосабливаясь к ситуации. — Раз дядя позволяет, говори.
— Невиновный человек насильно удерживается в Южной Корее. Причина — принудительная госпитализация в психиатрической клинике. Фактически он в тюрьме, только ситуация гораздо хуже. В тюрьму можно попасть только по приговору суда и любой приговор имеет четкий срок окончания. А в психиатрической клинике срока нет. Всё зависит от добросовестности врачей, о порядочности которых в конкретном случае речь не идёт.
Цукиока переводит. Курода Го что-то уточняет, затем отвечает через переводчицу:
— Нам весьма лестно ваше высокое мнение о наших возможностях, — губы японки обозначают холодную улыбку. — Причём тут мы?
— Не уходя в лишние детали, необходима независимая психиатрическая экспертиза. Нарушать закон тоже не требуется.
— Дальше?
— Я должен в кратчайшие сроки найти врачей, которые способны честно поставить объективный диагноз. Всего два или три профессиональных психиатра, которые не поддаются давлению, не берут денег за ложь и объективны в медицинских заключениях. Точка.