Деревенщина в Пекине
Шрифт:
— У нас там не всё так плохо, как любят описывать некоторые, — был бы действительно семнадцатилетний, возможно, растерялся бы.
А так посмотрим, куда вынесет.
— Это хорошо, — кивает собеседник. — А мне всегда было интересно узнать о жизни таких приезжих, как ты. Признавайся, где обитаешь? В общаге с кучей соседей? Наверное, тесновато… С таким раскладом о личной жизни можно забыть.
Странный тип. Чего он ко мне прицепился?
— Нам пора, — резко прерывает Бай Лу.
— Куда?
— Разгар раздачи
— Я что-нибудь выиграл? — Хоу Ган хитро щурится.
— Всё может быть, — бросает модель, увлекая меня за собой.
В течение следующего часа мы раздаём все подарки. Последний достаётся гостю, расположившемуся в уличной беседке. К этому времени сумерки уже сгущаются и обслуживающий персонал готовится к запуску праздничного фейерверка. Нам остаётся лишь отнести чемодан назад.
— Твоя основная работа закончена, большое спасибо.
— Могу идти?
— Пока нет, побудь, пожалуйста, до конца вечера, мало ли, — говорит Бай Лу. — Примерно до двух ночи, а там отвезу тебя назад.
— Понял, — киваю, прикидывая, чем бы заняться в оставшееся время.
— Бай Лу, иди к нам! — раздается звонкий девичий голос.
Три девушки в коктейльных платьях. По своей работе в модельном агентстве примерно представляю их цену — недёшево.
— … фото на обложке журнала.
— … Просто бомба! Даже не верится, что мы учились с тобой в одном классе!
Тактично отступаю в сторону, пусть спокойно пообщаются.
Чья-то рука хлопает меня по плечу. Оборачиваюсь и вижу перед собой Хоу Гана.
— Лян Вэй, у меня тут возникла просьба…
— Какая?
— Можешь протереть мой стол? Какой-то криворукий растяпа пролил на него стакан с выпивкой.
— Нет.
— Да ну? — Хоу Ган картинно изображает удивление. — Ты же официант, прислуживать людям — твоя прямая обязанность.
Оглядываюсь, прикидывая, куда бы его затолкнуть, чтоб дальше без свидетелей. По всему выходит, место тихое.
— Ты занял чужое место на бюджете и очень сильно обидел мою девушку. — Лицо парня резко становится серьёзным. — Хотел бы сказать тебе, что ничего личного, но это было бы неправдой. Не знаю, зачем тебе сдался этот университет, в вашей глуши считается великим достижением научиться считать до ста… Лучше бы тебе было, конечно, вернуться туда, где тебе самое место. В Пекине всегда будешь изгоем.
Можно долго возражать, но к чему размениваться на слова.
— Тебя всё равно отчислят после первой сессии. Цинхуа — не твой уровень, деревенщина.
— Всё сказал? Свободен, не держу, — взмахиваю от себя тыльной стороной ладони.
Технические средства наблюдения, кажется, и здесь в наличии; если конфликт начнёт он — это моя индульгенция, поскольку нанимательница стоит спиной и что-то говорит в смартфон.
Хоу Ган сжимает стакан в руке и выплёскивает содержимое в
Отшагиваю в сторону, на левой ноге прокручиваясь вокруг оси. Жёлтая жидкость пролетает мимо.
— Что у ва… — и брызгами разлетается от лица хозяйки вечеринки.
Моя нанимательница, похоже, услышала возню и решила не вовремя обернуться. А вот среагировать у неё времени не было.
Бай Лу с бесстрастным лицом вытирается рукавом.
Ошарашенный Хоу Ган застыл с пустым стаканом в руке — он уже выпивши плюс явно не ожидал такого поворота событий.
Одна из подруг Бай Лу, мгновенно оценив масштаб бедствия, чайкой вперёд и распластывается в воздухе, прикрывая хозяйку от любопытных взглядов.
— Не вертись! Я тебя прикрою! Пусть несут какое-нибудь покрывало, закутаться!
Часть гостей, привлечённых шумом, принимаются перешёптываться, бросая в нашу сторону кто удивлённые, кто осуждающие взгляды.
— Хоу Ган, — взглядом Бай Лу можно прожечь насквозь, — Я прекрасно понимаю отношения между нашими семьями. Я отлично знала, что не стоило тебя сюда приглашать — ну решила хотя бы попытаться. Вражда есть вражда, однако я лично дала тебе шанс.
— Бывает, — ворчит мудак. — Я не в тебя целился, если что.
Угрызений он не испытывает.
— Неважно, в кого, — мягко замечает хозяйка. — Ты делал это в моём доме в адрес моих гостей или людей. Скажу одно: мне очень жаль, что я женщина и не могу ответить тебе требуемой монетой. Впервые жалею, что я не другого пола, — констатирует Бай Лу задумчиво. — Благодарю за этот великолепный урок культурных различий между нашими семьями, Хоу Ган. Я его никогда не забуду и свои выводы уже сделала.
— Да я не специально. Ну, попало чуть-чуть, бывает, — то ли алкоголь видной, то ли ему действительно плевать. — Что? Ну, извини. Не хотел испортить тебе платье. На новое денег дать?
Я достаю из кармана ключ, освобождаюсь от наручников и передаю их вместе с чемоданом Бай Лу:
— Тебе и не нужно быть противоположного пола. Ты не одна.
Тип старше меня на несколько лет, выше ростом и думает, геометрия что-то значит.
От его первого кулака скручиваюсь классическим уклоном, который переходит в нырок. Слава богу, здесь не ринг и не бокс — можно сделать шаг вперёд, не боясь нарушить правила.
Лоб — самая прочная кость человека. Мой лоб ударяет в лицо этого странного типа, а дальше добавлять не требуется — он банально заваливается на спину и тарахтит по полу вместе с какими-то скамейками, о которые кувыркнулся.
— Спасибо большое. Не ожидала. Помощь была кстати, — Бай Лу провожает взглядом охрану, уводящую Хоу Гана с территории к запасному выходу. — Между нашими семьями всегда были натянутые отношения, но такого даже я не ожидала.
— Он случайно. Целился в меня.