Деревенские святцы
Шрифт:
За взрослыми набивалось ребятишек: любопытно послушать, о чем говорят, посмотреть, что делают.
Я застал закат таких посиделок, но помню шелковый шелест лык, жужжанье веретен, запахи сапожного вара, томящейся в золе картошки. Маленькую печку непременно протапливали. Ради света. Лампа под потолком коптила, ей в подмогу и лучину жгли.
Плачут отпотевшие стекла окон, потрескивают остывая колена железной трубы, кислый чад лучины синеет. Мы на полатях ногами деремся, на рожицах при том благочиние. Девочки шушукаются у приступка и ждут, не позовет ли мама или бабушка:
— Ну-ка, Маня, подмени, пальцы вовсе одеревенели.
Вспыхнув
Мальчишек вызывали: отец подшивает катаники, упряжь чинит — ну-ка, силу покажи — туго затяни стежок дратвы; лапти дед плетет — лыко продерни и «стукни коточигом» для вящей крепости обутки…
Сойди летом с автобуса на любом участке шоссе побродить с корзиной за грибами-ягодами, скоро убедишься: ближние, на три-пять километров отстоящие от деревень боры, ельники-черничники, заросли ольх, ивняка — это сплошь и рядом заброшенные угодья. Древостой спеет к рубкам, а под соснами, елками борозды загонов, отмечены межи грудами камней, убранных из-под плуга. На коре елки росчерк медвежьих лап, заплывший смолой, и, переняв твои шаги, гремит крыльями глухарь, пировавший у брусничной кочки.
Пашни в лесах заплатками, луга лужайками: землю-кормилицу берегли, не позволяя клочку прозябать втуне, и здесь почва, в которой коренились деревенские святцы. Здесь и ответ, отчего широко распространялось отходничество, побочные промыслы.
Чего там, «меж сохи и бороны не укроешься» — дедами-прадедами сложено, как результат раздумий о житье-бытье. Дело не в том, что от хлебопашества скуден доход. Повторю: с землей было скудно в волостях с древности развитого земледелия. На юге и центре Вологодчины утесняли крестьян помещичьи, монастырские владения, по Сухоне, Ваге, Вели, Вычегде — казна. Сотни тысяч десятин лесов принадлежали удельному ведомству, казне. Например, корабельные леса. Самовольные рубки — расчистить землицы под угодья — преследовались. В нашей Городишне лесная охрана числила 31 стражника: конные, пешие, поголовно при оружии.
Чем заняться, наконец, с поздней осени до весны?
«Дома и солома едома» — по крайней нужде покидали родную сторону. «Чужой хлеб в горле петухом поет, ночью спать не дает» — стремились не отрываться от хозяйства. Не второй, так каждый третий из сельчан владел каким-нибудь ремеслом.
Весомо было в судьбах страны хозяйственное значение ремесел, кустарничества: домнами мужицких подворий, как в Устюжне Железнопольской, зачиналась отечественная металлургия; домашними ткацкими станами — текстильная промышленность; стуком плотницких топоров в Неноксе, Варзуге и всюду, где шились поморские кочи, лодьи, — судостроение Севера.
Исстари поздней осенью, как никогда раздольно, брали разбег ярмарки, из края в край прокатываясь по Вологодчине: многодневные в Лальске и Кадникове, Богословская, Домшинская, Марьинская (Вологодский уезд), Биряковская (Тотемский уезд), Утманово-Ильинская и Енальско-Воскресенская (Никольский уезд), Усть-Куломская (Усть-Сысольский уезд).
Пропустим завозной товар — ситцы, фарфор и фаянс, самовары, сбрую, галантерею, табак, чай, сельхозинвентарь и так далее. О нем, о белой муке, о рыбе с Беломорья, о лошадях, пригоняемых на торжища с волостей Грязовца, о романовских овцах, ярославском молочном скоте что говорить: пройди-ка мимо! Но ряды с поделками из
Велик был поток из деревень всякого рода изделий в месяц-ярмарочник, да немало чего оставалось и на местах.
Тяга к прекрасному, к идеалу — суть человеческого естества. Кто постиг красоту окружающего мира, тому дано создавать ее — рукотворную.
Воздушно-невесомые, покрытые росписью балконы. Точеные балясины крылечек. На трубах дымари, на кровлях деревянные коники. Уж окна, очи избы, в таких наличниках, такое пущено узорочье — смыкалась в гармоничное единство чудная прелесть полей, лесов, лугов и жилье мужицкое!
Чистота, уряд ставились на Севере превыше всего. Стены, потолки в избе мыли к праздникам, не ежедень ли с дресвой шоркали до восковой желтизны полы, лавки.
Ступишь за порог, как в сад: половики постланы пестрые, голбец, опечье цветисто расписаны, разукрашены, божница осенена полотенцами в кружевах, под матицей простерла щепочные крылья Птица-Солнце. Хочешь, не хочешь, а шапку долой:
— Здорово живите, хозяева!
Кружева, будто от снега воспринявшие белизну, от инея на березах — узоры. Нарядность прялок, шкафов-посудниц. Чего ни касался мастер, в душе художник, несли изделия печать таланта и вкуса.
Что себе, что по заказам, что на продажу. В Вологодском уезде, допустим, кружевоплетение давало годовой приработок взрослым мастерицам в 40–50 рублей, подросткам в 10–20 рублей. В те времена, напомню, пуд ржи в редкие годы поднимался в цене выше рубля.
Словом, девицам на выданье кружева позволяли и приданое справить, и на святках раз по пять переодеться за вечер на игрищах-посиделках.
Таланты поощрялись, — как находите?
Деревня одевалась раньше с веретена. В порядке вещей, что женщины свободное время уделяли преснице:
Пять овечек стол подъедают, Пять овечек прочь отбегают.Пряли толстую грубую нить, пряли конопляную — на рыбацкие сети, льняную тонкую — на белье, тончайшую — на кружева, которые шли на экспорт. «Золотницкая нить» была столь паутиниста, скупщиками принималась на вес, золотниками, будто ювелирная драгоценность.
От сердечной склонности облагородить труд украшались прялки. Разбежались по одной слова: «Написано на преснице разными колерами — кустики, а повыше того конь; а повыше кустики; а повыше мужик на лошади; а повыше петух идет, за собой кутюшку ведет; а повыше баба прядет, сидит; а повыше того сидят, чай кушают».
Лопаска — широкая часть пресницы, куда привязывали куделю, — иногда целиком состояла из резьбы. Сюжеты росписей, колорит зависели от принятых в округе традиций, фантазии мастера, его подготовленности. Резьба обычно производилась в более строгом стиле. Орнаменты резных прялок, кросен вместе с орнаментами глиняной посуды, старинных деревенских вышивок — одежды, полотенец, платьев — восходят к неисчерпаемой глубине прошлого. Условные изображения богов язычества, символы солнца, годового круга — голос тысячелетий с какой-то прялицы, рукотерника либо печного горшка!