Держава богов
Шрифт:
– Хммм… – Полагаю, последнее утверждение ему вряд ли понравилось. – Тем не менее ты все еще здесь, значит хочешь чего-то еще.
– Я скоро состарюсь и одряхлею, и мне понадобится забота. Помру я лет через пятьдесят или шестьдесят, и чем дальше, тем мне все больше будут требоваться пища, кров и… – я задумчиво посмотрел на бутылку на столе между нами, – и всякая всячина. Чтобы все это добывать, смертные пользуются деньгами. Я превращаюсь в смертного; стало быть, мне необходим постоянный источник дохода.
– То есть работа, – хохотнул Ахад. – Моя домоправительница
Обида пробилась сквозь алкогольные испарения.
– Я – бог!
Ахад ничуть не смутился:
– А у нас почти треть куртизанов обоего пола – богорожденные, Сиэй. Неужели ты с порога не ощутил присутствия членов нашей семьи?
Он обвел помещение жестом, после чего его рука остановилась на себе, и я даже покраснел, потому что он был прав: я не учуял ни его, ни кого-либо другого. Я слабел и только что получил еще одно тому подтверждение. Ахад же продолжил:
– Да и среди посетителей у нас немало божеств, которых любопытство толкает познать смертных, но признать это им мешают гордость или страх. А некоторые просто побаловаться хотят, не придавая этому значения и не впутываясь в особые обязательства. Знаешь, Сиэй, когда доходит до этой стороны жизни, мы, оказывается, не так уж от них отличаемся.
Я простер свои угасающие и ненадежные чувства к ближайшей части реальности и напряг их, как мог… Да, теперь я ощущал присутствие нескольких братьев и сестер. В основном наиболее юных. Я невольно вспомнил те дни, когда и сам был заворожен смертными, особенно их детьми, с которыми мне так нравилось играть. Однако некоторых из наших больше влекло к взрослым, и это способствовало пробуждению вполне взрослых желаний.
Вот мне, например, мучительно захотелось ощутить губами кожу Шахар…
Я тряхнул головой. Лучше бы я этого не делал. Дурнота, оказывается, еще не прошла. И я сказал, просто чтобы отвлечься:
– У нас никогда не было необходимости в подобном, Ахад. Если мы желаем смертного, нам достаточно появиться в любом месте и указать пальцем, и смертный даст нам все, чего мы желаем.
– Знаешь, Сиэй, ну не следил ты за делами этого мира, и ладно. Но не стоило бы тебе говорить так, будто ты все обо всем знаешь…
– Чего?
– Настали новые времена, – сказал Ахад.
Он отпил из квадратного стакана, полного алой огненной жидкости. Этот напиток я слегка пригубил и больше не стал его пить, потому что смертному недолго было и дух испустить от алкогольного отравления. Ахад погонял жидкость во рту, наслаждаясь ее жгучестью, после чего проглотил ее и продолжил:
– Человечество, за вычетом еретиков, много столетий веровало исключительно в Итемпаса. Они до сих пор понятия не имеют, что с ним сталось, потому что Арамери позаботились о неразглашении. Да и мы, боги, как-то потеряли его из виду. Однако все чувствуют: что-то переменилось. Смертные, конечно, не боги, но то, что сущее расцветилось новыми красками, понятно даже им. И еще они понимают, что наше племя могущественно, достойно восхищения, но… временами совершает ошибки. – Он пожал плечами. –
Я удивленно моргнул, потом задумался.
– Даже не знаю…
– А знаешь, у тебя бы получилось. Уличная ребятня клянется твоим именем, а других богов даже по именам не знает. Некоторые даже тебе молятся.
Это я и сам знал. Я слышал их обращения, хотя никогда и ничего не делал, чтобы привлечь их внимание. Когда-то у меня были тысячи верных, но даже в те дни я всегда удивлялся, что они меня помнили. Я подтянул колени и обхватил их руками, начиная наконец понимать, что имел в виду Ахад.
Он кивнул, словно я высказал свои мысли вслух, и продолжил:
– Прочие наши посетители – вельможи, богатые купцы и очень удачливые простолюдины. Словом, те, кто жаждет посетить небеса прежде кончины. Что же до нас, то наши смертные куртизаны столько терлись с богами, что и сами овладели… некоторыми эфирными техниками.
И он улыбнулся дежурной улыбкой торговца, в которой не участвовали глаза.
– Так вот что ты продаешь, – нахмурился я. – Не разврат. Ты торгуешь божественностью. Боги благие, Ахад, поклонение, по крайней мере, бесплатно!
– Ошибаешься. Бесплатным оно никогда не было. – Его улыбка пропала, да и настоящей она не была. – Всякий смертный, отдававший свою преданность кому-нибудь из богов, рассчитывал получить что-нибудь взамен: благословение, местечко на небесах, некое положение в обществе. А бог, требовавший поклонения, рассчитывал вместе с ним получить верность, и не только. Так почему бы нам не быть честными относительно того, что мы делаем? По крайней мере, здесь ни один бог не лжет.
Я съежился, чего он наверняка и ждал от меня. Вот они, бритвы под бархатным языком…
– Что касается обитателей нашего дома и их деятельности, то ни насилия, ни принуждения у нас не бывает. Здесь не причиняют боли, ну, разве что по обоюдному согласию сторон. И никаких осуждений. – Он помолчал, смерив меня взглядом. – У моей домоправительницы острый глаз на новые дарования. Жаль было бы сообщить ей, что в твоем случае она так жестоко ошиблась.
Уязвленная гордость заставила меня выпрямиться, и не только опьянение было тому виной.
– Я мог бы стать несравненным развратником…
Боги свидетели, практики мне более чем хватало.
– Верно, только думается мне, ты вряд ли удержишься от помыслов об особо жестоком убиении всякого посетителя, который положит на тебя глаз. Каковые помыслы, если учесть твою природу и непредсказуемость магии, вполне могут реально вызвать подобную смерть. А это, знаешь ли, плохо отразится на моем деле. – Он помолчал, а его улыбка отдавала явственным холодком. – Знаешь, я совершенно случайно обнаружил, что у меня та же проблема.
После этих слов мы оба долго молчали. Мы вовсе не сыпали взаимными обвинениями. Но раз уж мы, так сказать, взболтали отстоявшийся ил прошлого, ему следовало дать улечься и лишь потом двигаться дальше.