Держи врага ближе
Шрифт:
– Так точно! Ты будешь первым человеком, у которого я стану искать поддержки!
– Твое лицо буквально говорит, что ты этого делать не станешь.
Эш качает головой, пока я смакую факт того, что я ему не безразлична. Однако, вряд ли я смогу раскрыть кому-либо свои обстоятельства и довериться настолько, чтобы возложить на другого груз ответственности, моля о поддержке.
Ничего не бывает просто так. Все ищут во всем свою выгоду. Принимать доброту от кого-то обернется тем, что в итоге окажусь в положении должницы.
Просить его о чем-то таком – я еще не настолько спятила. И кстати, разве я кажусь такой уж жалкой? Сама со всем справлюсь! Вон, пока все идет хорошо: приют цел, Эйджа не арестовали, значит, экзамены он сдаст и диплом тоже получит - нет причин ему отчисляться, и у академии избавляться от такого студента тоже резона не имеется, Далия меня больше не ненавидит, а девчонки вместо гор поедут в долину, где будут в безопасности. Так подумать, я вообще - огонь-девица, разрулила все весьма неплохо.
– Но я не заслуживаю твоей доброжелательности, поскольку не уверена, что смогу оправдать ожидания, - объясняю просто.
Не стоит Эштону слишком меня переоценивать. Пусть не обманывается, считая меня хорошей. Потом ему может быть больно из-за собственных надежд, не прошедших проверку, и ошибочных суждений. У меня прежде не было впечатления, что он такой сердобольный человек. В положении мыши заботится о кошке – ну не глупость ли? Тем более, что кошка отлично справляется!
– Когда проявляют доброжелательность, обычно не ждут получить что-то взамен.
Ну разве могу я его просить о чем-то и ставить в положение обязанного помочь и сделать все возможное, напрягать, втягивать его…Когда гораздо удобнее будет при необходимости просто заставить его, лишая выбора? В таком случае, все, что Эйдж сделает, будет не по его воле, и ответственность за содеянное тоже окажется не на его плечах… Пусть ненавидит меня и проклинает, ведь это лучше, чем ненавидеть самого себя. Мне к роли злодейки не привыкать.
Хитро улыбаюсь, гоня прочь всю серьезность, и преграждаю главному герою путь, заглядываю в его озадаченные серые глаза и подмигиваю:
– Забрать слова назад уже не получится!
Эш молчит, только смотрит. В его глазах столько сложных эмоций. Я вдруг чувствую себя напроказничавшим ребенком, которого взрослый не может ни поругать, ни наказать, понимая, что это все равно не возымеет толку.
У входа в главное здание академии мы с Эйджем расходимся, после моего смелого и откровенно нахального заявления, я ожидала, что он улыбнется или отшутится, однако, парень не проронил ни слова и повисла какая-то неловкая тишина.
С понедельника, после дождливых выходных, начинается экзаменационный период, две недели студенты живут нервозами и бессонными ночами. Все свободное время уходит на подготовку к
Вряд ли в этот раз мои оценки в дипломе будут такими же безупречными, как в прошлом. Это больше не было моей целью. Я стала умнее.
Рана на спине заживает. Элоди этому радуется больше меня. Потому что….
– Платье с открытой спиной! Какая красота! О, тебе оно так пойдет!
– Повязку носить надобности нет, но теперь у меня там шрам, - качаю головой, скучающе оглядывая убранство бутика с готовыми нарядами.
В прошлой жизни все девчачье, женское – особенно наряды – меня немного раздражало и напрягало, я и не думала, даже мысли не допускала, что для выпускного остальные девушки заказывала платья заранее за целые месяцы. Но тогда мне повезло, ни на какой бал я так и не попала – уехала из столицы - искать в последний момент наряд необходимости не было.
Однако, нынче я с Гевином Митчеллом и его семейством ничего общего не имею, и разбираться с всплывшим скандалом несостоявшегося почти жениха по велению отца надобности тоже больше нет. Потому что, ни отец, ни сами Митчеллы сейчас ко мне и на пушечный выстрел не захотят приблизиться.
– Можно прикрыть распущенными волосами! – Элоди возбужденно трясет передо мной какой-то синей тряпкой.
Хмурюсь, звучит несколько…
– В чем тогда смысл выреза на спине?
Соседка по комнате презрительно на меня щурится.
– О, верно, забыла спросить ваше мнение, разбирающаяся в моде леди Велфорд, у которой из головы вылетело, что на бал в брюках девушку никто не пустит.
Пожимаю плечами.
– Когда я вступлю в орден и получу парадную форму…
– О, нет! Пожалуйста, молчи!
Подруга перебивает меня и делает прискорбное выражение лица, безапелляционно заявляя:
– Если ты начнешь заявляться на приемы в погонах, давай будем делать вид, что мы не знакомы.
С горем пополам перемерив кучу выглядящих одинаково нарядов, Элоди все же останавливает свой выбор на этом одеянии глубокого синего цвета на тонких бретелях с вырезом на спине. Вздыхаю и расплачиваюсь с продавцом, разве стоило оно того, чтобы убить на поиски какого-то платья целое утро?
– Отлично, а теперь туфли!
Пожалуйста, кто-нибудь, спасите меня!
Элоди недовольно поджимает губы, грозя мне пальцем:
– Если еще раз скажешь что-то про свои «удобные берцы, которые все равно не будет видно под подолом юбки», я клянусь, Вивиан, я тебя поколочу!
Мой хохот вызывает в подруге еще больше негодования, и в итоге свою клятву она исполняет даже без этой произнесенной вслух фразы. Одно облегчение, удары ее маленькими нетренированными кулачками нисколько не болят.
Когда экзекуции азартной до покупок девицы заканчиваются, мы заглядываем в оружейную лавку, а после возвращаемся обратно в общежитие.