Держись от меня подальше
Шрифт:
Анатолий не заставил себя долго ждать — его машина уже через пять минут вырулила из-за угла. К моему дому он спешил на всех парах и к разговорам склонен не был, так что я развлекалась слушанием музыки и обдумыванием поворота нашей непростой ситуации. Очень надеюсь, что моему братику с подружкой не взбредёт в голову посвящать остальных в нашу семейную жизнь.
Наша.
Семейная.
Жизнь.
О как звучит! А на самом деле — фи! Но всё равно Тёмка мне дорог. Это раньше я бы сто раз подумала, прежде чем вставать на защиту хамоватого дегенерата, сейчас его положение в моём сердце было крепко залито цементом, а для пущей убедительности
Вскоре Толик стал счастливым обладателем «плюшевого» китайского халата, а меня он, став неожиданно разговорчивым, посвятил во все подробности ночной экскурсии моего благоверного в места не столь отдалённые, уважительно выслушал мои ахи-охи, выразил искреннее сочувствие, что я такая неудачливая и теперь вынуждена влачить столь непрезентабельное существование и занимать абсолютно не вакантное место жены этого нарушителя закона, и расстроенно пробурчал себе под нос, что «лох — это судьба». А то я и сама не знала.
Теперь настала очередь Толика выполнять свою часть сделки, которая заключалась в том, чтобы протащить меня к Артёму. Немного ранее я самым честным образом пыталась до него дозвониться, но Анатолий сказал, что его суровая мать отобрала коммутирующее устройство, отобрала ноутбук и вообще всю технику из его комнаты вынесла. Раньше я бы с удовольствием посмеялась над беднягой-Охренчиком, а сейчас мне было его жаль, к тому же просто необходимо было попасть к нему, поговорить, обсудить наше положение, решить, что делать дальше. Да и сам факт того, что меня тянет к нему, меня раньше бы испугал, а сейчас я будто смирилась.
Толян провернул невероятно грандиозную операцию, протаскивая меня внутрь. Вариантов было много, но мы остановили свой выбор на сумке для гольфа, куда меня чудесном образом впихнул Толя, даже паре клюшек место нашлось. С этим «кладом» Анатолий ступил на «вражескую территорию», а затем вручил сей презент хозяйке дома. Я вся перетряслась во время операции и после её завершения напоминала, наверное, желейного вида медузу.
Расчёт был на то, что Ефросинья Эразмовна в гольф не играет, так что смотреть, что в мешке, не станет. Он оказался верным — мешок со мной приказали отнести на чердак (чудесное местечко, нужно будет обязательно сюда вернуться), откуда я затем беспрепятственно спустилась на второй этаж, следуя нарисованной скрупулёзным Толиком карте и остановилась прямо перед дверью благоверного.
Я тихо постучала и, не дождавшись ответа, отворила дверь, проигнорировав висящую на ней бунтарскую табличку: «Идите все на @Нецензурная речь@!» (закоулками подсознания я отметила, что раньше её тут не было, видимо, специально к моему визиту заказал или чтобы мамочку лишний раз понервировать), стоя в дверях поздоровалась:
— Привет, — мне почему-то было страшно поднимать глаза на Артёма, хотя я точно знала, что он в комнате и что он сейчас смотрит на меня, удивлённо, немного раздражённо, изучающе, пытаясь понять, чего это я притащилась. Именно этого я ожидала, не ждала, но с грустью ожидала, тайно надеясь, что он широко улыбнётся и попытается задушить меня в своих объятиях.
Я ещё немного потопталась на входе, но он ничего не говорил, и тогда я подняла глаза: Шер лежал поверх застеленной кровати и с закрытыми глазами слушал музыку в наушниках; спит, наверно.
На его лбу красовался крест из лейкопластыря, аккуратно приклеенный кем-то заботливым, кажется,
Не придумав ничего лучше, я подошла к кровати. Хотелось прикоснуться пальцами к его больному месту и подуть, чтобы унять боль — что такое синяки и всякое прочее в том же духе я знала превосходно, но не стала этого делать, так как мои пальцы были слишком холодными — он бы обязательно проснулся, а этого мне не хотелось, уж слишком умиротворённым было выражение его лица, не хотелось спугнуть его; когда ещё я такое увижу?
Я осторожно присела рядом, но, видимо, с грациозностью коровы, так как Артём пробудился ото сна, сразу открыв глаза, и стал меня созерцать. Я помахала ему рукой, вряд ли он меня в наушниках слышит.
Словно услышав мои мысли, Тёма стянул их:
— Привет, Лена.
После этих слов он широко улыбнулся и даже не стал интересоваться у меня, какими ветрами меня сюда занесло; он просто опрокинул меня на кровать и навис сверху.
Я не знала, но Шер, до моего прихода не спал, с закрытыми глазами слушая музыку и решая для себя жизненно важный вопрос: погрязнуть ли ему в алкоголизме или в половых излишествах, конкретно в этот момент точно решил, что второй вариант ему больше по душе.
— Скучала? — его пальцы забегали по моему лицу, словно проверяя я ли это, не подделка.
Я неуверенно кивнула:
— Немного, — и робко улыбнулась.
Артём стал наклоняться ко мне с явным желанием поцеловать, и я была не против, вернее я была руками и ногами «за», но отчего-то закрыла глаза и получила мягкие поцелуи в веки. В районе ложбинки шеи кожи легонько касался, щекоча и принуждая мурашей толпами гонять по аэродрому моего тела, свисающий с шеи Артёма кулон.
Его поцелуи медленно, но настойчиво, спускались к губам и, пока они их не накрыли, я решилась сказать то, зачем пришла.
— Артём…
— Д-да, — проговорил он мне в ухо, выражая готовность ответить на любой вопрос, но при этом тяжёло дыша.
— Я серьёзно, Тёма… — эх, зря я его так назвала — зацелованная область шеи наводила на меня полную дезориентацию. — Послушай, у нас… проблемы…
— Правда? — его, однако, это слово не испугало и в состояние священного ужаса не ввело. — Какие, малыш-ш?
— Серьёзные…
— Слушаю… — ага, слушаешь ты, мешок тестостерона. Но я собрала всю волю в кулак и, стараясь не обращать внимания на настойчивые губы, скользящие по лицу, старательно игнорируя мои губы (и зря — если бы он меня поцеловал, я бы точно забыла обо всех проблемах, так что — не зря, конечно, правильно игноришь, Тём), по шее и волосам, что далось мне с трудом и выпалила на одном дыхании: — Егор и моя подруга Леся знают, что мы женаты.
Для пущей убедительности зажмурилась. А Артёмка завис мысленно, его тело, напротив, так быстро остановиться не могло — от неожиданной новости его нога неудачно соскользнула по покрывалу, и он подмял меня под всем своим медвежьим телом.
В этот момент, по всем законам жанра любой тупой смешной молодёжной комедии, в комнату ворвалась его маман.
Это лишь моё предположение, что эта женщина является той самой, которая породила моего мужа, то есть по факту, моей свекровью. По крайней мере, под описание она подходит, хоть я и не помню её совсем, всё-таки виделись мы давно, да и при тех обстоятельствах лучше бы не виделись.