Держите огонь зажженным

Дегтярева Ирина Владимировна

– Я-то заподозрил.

– А я – нет! Потому что не являюсь тем, за кого ты меня принял!

– Я бы хотел верить твоим доводам. Но я не верю. Дело серьезнее, чем ты представляешь. Мы продолжаем работать и делаем работу, с которой сейчас не справляется наше государство. Мы выявляем шпионов, окопавшихся в Ираке, будь это англичане, американцы, израильтяне или турки… Эта твоя жена – курдянка, с ней вы говорите по-турецки. И с тем господином с тростью, что приходил в парикмахерскую, ты говорил по-турецки.

– Значит, я на турок работаю? – Петр улыбался, а сам лихорадочно прикидывал, как поступить, кто эти «мы», о которых говорит Басир, на кого они работают?

Офицеры иракской армии? Или героические ветераны Мухабарата? Они вполне могут сотрудничать с нынешними спецслужбами Ирака. С ИГИЛ? Но Басир отмахивался от джихадистов, как от чумы. – Я похож на турка?

– Вот это меня и смущает. Я никак не могу понять… Больше всего опасений, что ты из Моссада. Но ты выглядишь и как коренной багдадец, и как турок и вполне сойдешь за англичанина. А сейчас в твоем арабском я отчетливо слышу сирийские интонации. Ты мимикрируешь, как хамелеон. И это тоже вызывает определенные подозрения.

– А кстати, ты знаешь, что это заблуждение насчет хамелеона? Он меняет цвет не для мимикрии, не ради маскировки и не так быстро, как принято считать, и не во все цвета… И вообще, не пойти ли тебе с твоими подозрениями куда подальше? Ты задумывался, что будет, если твои подозрения пустышка?

– Не пустышка. И тебе придется быть откровенным, – Басир достал из-за спины, из-под легкого пиджака, такой же ТТ, каким снабдил Кабира. Пистолет положил на колено, накрыв его ладонью. Однако ствол смотрел в сторону живота Петра. Тот не сомневался – друг не промахнется.

– Я считал, что мы друзья, – помрачнел Горюнов.

Он отчетливо слышал (слух в стрессовой ситуации обострился), как Зара прошла, крадучись, с кухни к шкафу в коридоре. Различил легкий щелчок панели тайника – она достала пистолет. Зарифа собиралась выполнять функции телохранителя, как и обещала, когда уговаривала его взять ее с собой в Сирию…

– Мы друзья, – подтвердил Басир. – Иначе тут сидел бы не я. Хочу разобраться, ведь я слишком многим тебе обязан.

Прикинув, что с Басиром справиться будет нелегко в связи с открывшимися фактами его спецподготовки, Петр с сожалением оглядел чистую комнату, предполагая, какая тут будет бойня, если вмешается еще и Зарифа. А она многое умеет. Потихоньку поджимая ноги, чтобы быть готовым действовать, он подумал: «Если кончится дракой, наверняка придется бежать из страны, но я не могу провалить тут все. Не имею права».

– Ты пришел с убеждением, что я шпион. А раз шпион в твоей стране, значит, априори против Ирака. Так?

Басир кивнул, но не выглядел обескураженным. Его вокруг пальца демагогией не обведешь.

– Что-то в твоем посыле неверно, – добавил Петр.

– Ну, ты ведь наверняка знаешь, что именно не так, – хмыкнул Басир. – Давай откинем лирику. Ты – разведчик. Это не вызывает сомнений.

– Ты меня не сдал ни полиции, ни контрразведке. Не пристрелил. – Петр взял сигареты со стола и закурил, прикидывая, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. Понять бы еще, чьи интересы представляет напарник, на какие рычаги давить, чтобы смягчить его внезапный напор. Кое-что Петр и так начал понимать – все же эти три года присматривался к поведению и прислушивался к высказываниям бывшего офицера. – Возлагаешь на меня определенные надежды?

– Если бы не твое участие в ИГИЛ… – Он досадливо скривился. – Ты воевал в Сирии, а сейчас вдруг вернулся именно тогда, когда игиловцы на подходе к Багдаду. Для чего? Разочаровался в военном джихаде или действуешь по их заданию? Ведешь разведку, а может, готовишь теракт, занимаешься вербовкой?

–

Ого, как все запущенно, – поцокал языком Горюнов, ощущая, что струйки холодного пота стекают вдоль позвоночника. Но он улыбался и пил чай в надежде, что у Зары не сдадут нервы и она не залетит в комнату убивать Басира.

Петр механически положил в чай с полстакана сахару. В Ираке чай не заваривают, а варят минут пять, поэтому он крепкий и горький – сахар просто необходим.

– Подумай, брат. Я вернулся с женой, и, как ты справедливо заметил утром, она – курдянка. Ты знаешь о враждебных взаимоотношениях игиловцев и курдов. Как это укладывается в твои конспирологические теории? Это первое. – Петр загнул палец и тут же еще один. – Второе – на кой ляд я стал бы тебе выдавать себя с головой, рассказывая, что воевал на стороне ИГИЛ, если бы на самом деле планировал в Багдаде осуществлять тайную миссию, возложенную на меня исламистами? – Он заговорил громче и увереннее, увидев сомнение на лице Басира. – Так вот. Учитывая все ранее изложенное, скажи, а тебе не приходило в голову, что в ИГИЛ я мог пойти вовсе не из-за вдруг вспыхнувшей во мне истовой религиозности? Какую бы подпольную организацию ты ни представлял, как я вижу ситуацию, цель у нас одна – сохранить целостный, обороноспособный Ирак. Я не говорю про Север страны. Курды – отрезанный ломоть. Они и в Сирии свое возьмут, и, может быть, в Иране… Речь идет о более серьезных вещах – существовании Ирака как государства. ИГИЛ – реальная и страшная сила.

– На курда ты вроде не похож, – у Басира шел интенсивный умственный процесс. Он спрятал пистолет за пояс и подцепил финик с блюда крепкими смуглыми пальцами. Пожевал задумчиво. – Хочешь сказать, ты мне нарочно выдал информацию о своем участии в ИГИЛ? Дескать, не я тебя разоблачил, а ты меня подталкивал к пониманию? Решил, раз я суннит, значит, одобрю твою сирийскую командировочку, потому и сболтнул. Хотел, чтобы я тебя еще больше зауважал? Ан нет!

Басир угадал. Про ИГИЛ Петр «сболтнул» в основном именно поэтому. Ему понравился вариант, который предлагал напарник. Такая версия могла стать компромиссом и выходом из ситуации. Главное, чтобы Басир сам себе все объяснил и поверил в это.

– Ну наконец у тебя наступило прояснение, да, подталкивал к пониманию, – выдохнул он, чувствуя себя так, словно только что вылез из ямы, за край которой цеплялся краешками пальцев, и даже поднялся на первую ступень высокой лестницы. Но не тут-то было…

– Тогда это тем более подтверждает мои подозрения. Ты – разведчик. Чей?

– Шайтан! – разозлился Петр. – Да что ты прицепился? Ну почему я обязательно должен быть разведчиком? Может, у меня совсем другие интересы, не разведывательного характера? А даже если бы являлся разведчиком, неужели признался бы в этом, как думаешь?

Басир покивал. Он выглядел удовлетворенным. Не ответами Кабира, а тем, как друг держится. Басир не сомневался, что имеет дело с разведкой. Но анализ ситуации привел его к выводу, что Кабир все же не турок – напарница-курдянка опровергала эту версию процентов на семьдесят. Их тандем противоречил бы здравому смыслу.

Он пригладил криво подстриженные саддамовские усы.

– Не разведчик, говоришь? Да, не каждый это заметит. Но с тобой три года бок о бок жил контрразведчик. Я слышал, как ты говорил с торговцем коврами по-персидски, с Зарой по-турецки. После возвращения из Сирии – твой арабский… Раньше я думал, что ты из центральных провинций Ирака, но теперь… Я убежден, ты из Сирии. Если не кадровый офицер, то агент сирийской военной разведки.