Дерзкая Диана
Шрифт:
Самолет пошел на посадку. Пристегнув ремень, Диана отвернулась к иллюминатору и поцеловала нательный крестик. Нет, она не боялась, но все же было жутковато. Одновременно весело и нервозно, словно кто-то щекотал само сердце, и оно не билось в ровном темпе, а перестукивало то длинно, то коротко.
Объявили посадку. Но Диана не вздохнула с облегчением. Внутри нее словно нарастала бравурная мелодия, какой-то марш или безумный канкан. Коленки подкашивались, в горле пересохло. А сердце неслось вскачь в каком-то сумасшедшем ритме. Тетя Люба что-то тарахтела рядом, указывала куда-то, пыталась помочь и подсказать.
Аэропорт Кеннеди, как все аэропорты мира, был похож на огромный муравейник – шумный, бестолковый с виду, но со своим особым ритмом и организованностью.
Ну, здравствуй же, госпожа Америка, здравствуй! Бодрое настроение продержалось всего минуту. Оказавшись в такси вместе с неугомонной тетушкой Любой, Диана едва не разрыдалась. Седое небо клочками свисало над ней, с трудом прорываясь сквозь шпили небоскребов. Солнца не было в помине! Будто в американских триллерах, самых жутких и мрачных – бесцветные, безликие стены домов, словно строй солдат. Нагромождение зданий – ни архитектуры, ни стиля, ни смысла! Грохот, вой сирен, страшный смог над городом. Трудно было словами описать ее самочувствие. Диана будто хлебнула изрядную порцию коктейля – сто граммов тоски, капля разочарования, приправленные недоумением и страшной усталостью. Убойная смесь! Госпожа Америка, вы ли это?! Дама в серых одеждах, длинных и бесформенных… С унылым лицом - небом, без единого проблеска улыбки – солнца!
Такси ехало довольно долго, и Диана все надеялась увидеть другую картину, но смены декораций так и не произошло. Все вокруг было чужое, неузнаваемое, хотя Диана столько читала о Нью-Йорке, столько смотрела фильмов, репортажей! Мрачная погода усугубляла душевное состояние, словно в унисон мыслям, закапал дождь, небо окончательно заволокло тучами. И это в июле! Когда в Сочи – лучшем городе мира! – блестит под солнцем лазурь моря, радует глаз многоцветье фруктов, освежающе дует бриз, кружит голову аромат цветов. О, господи, как далеко она ото всего этого, и как неправдоподобно теперь все это…
Теперь ее реальность – чужая речь, застывшие, как у манекенов, улыбки, прожорливые пасти метро, сумрак улиц и унылый простор площадей, будто падаешь в бездну! Злобные небоскребы, заслоняющие небо. Город, скрывающий горизонт. Слез не было, Диана держалась изо всех сил. Но внутри, про себя она оплакивала и свое прошлое, и свои детские мечты. С первых шагов Нью-Йорк заставил ее повзрослеть - стремительно и основательно. Сочи – веселый, солнечный, легкий, сам собой манит играть и беситься, беззаботно валяться на пляже, радоваться жизни. А этот чужой город – будто в противоположность, - смрадный и серый, серьезный и безрадостный, полный хлопот, тоски и одиночества. А может быть, ей только так казалось.
Такси остановилось. Тетя Люба, наконец, замолчала. Правда, всего на миг, расплачиваясь с водителем. Диана попыталась внести свою долю, но новая знакомая остановила ее. Показала на убогий двухэтажный кирпичный дом. Такие были незаметны на фоне гигантских офисных зданий и супермаркетов. Но здесь, вероятно, был целый район жалких построек – еще пара-тройка подобных привалились по бокам.
– Ты тут живешь? – уточнила Диана.
– Точно, - оскалилась тетя Люба.
Ну что ж, добро пожаловать в гетто, Диана! Она с ужасом осмотрелась по сторонам.
Подняться на второй этаж старого дома оказалось не так-то просто - лестница была завалена мусором, коробками, ящиками, банками из-под краски. Света скудной лампочки хватало только на то, чтоб не споткнуться на следующей ступени и прочитать матерные надписи на стенах. Стараясь не касаться ничего, Диана
– Ну, явилась, наконец-то! Где мои бабки?
Он энергично жевал жвачку, открывая белоснежную челюсть, и требовательно хмурил брови.
– Вот, чмо еще, как же ты мне надоел, черномазый - пробормотала тетя Люба по-русски, - не успела на порог ступить, сразу бабки ему подавай!
– Я жду, - поторопил чернокожий, не поняв ни слова, и тут заметил Диану, - а это кто?!
– маслянистым взглядом он ощупал ее с ног до головы, одобрительно поцокал языком.
– Моя племянница, - перешла на английский язык тетя Люба.
– А вы, юная леди, по-английски говорите или только вид делаете?
Прежде чем Диана успела ответить, ее новая знакомая фыркнула небрежно:
– Отстань! Не говорит она! И не понимает!
– О, ну ничего, скоро выучит, - чернокожий одобряюще подмигнул Диане.
Спорить и возражать ей показалось бессмысленно.
Тетя Люба, наконец, открыла дверь своей квартирки, и все трое зашли в тесную захламленную прихожую. Пока хозяйка расплачивалась с домовладельцем, Диана осматривала комнаты. Их оказалось всего две, плюс крохотная кухня и санузел. Стены по всей квартире были выкрашены в блеклый грязно-серый цвет, старая обшарпанная мебель расставлена кое-как, а по углам, словно качели, свисала паутина. В общем, тот еще клоповник! Диана скорчила брезгливую гримаску и уже пожалела, что воспользовалась приглашением эмигрантки. Деньги на первое время были, может, стоило заняться поисками жилья самостоятельно? С другой стороны, она всегда и везде стремилась обзаводиться знакомыми и приятелями. Дружелюбие еще не подводило ее! Быть может, эта тетя Люба не так уж и плоха, если не напивается каждый день и делает хотя бы минимальные передышки в своей бестолковой болтовне! Посмотрим, решила Диана.
– А можно принять душ? – спросила она, когда хозяйка освободилась.
– О’кей, - расплылась та в улыбке, - конечно, конечно!
Она проводила Диану в тесную душевую кабинку. Эх, а Диана так мечтала о ванне с джакузи, о пышной пене и горячей воде, в которой растворятся хотя бы на миг все тревоги! Понежиться, согреться, после напиться горячего зеленого чаю…
Ей вспомнилась шикарная ванная комната в отцовском особняке. Диана снова едва удержалась от слез. Который уже раз за сегодняшний день! Это уж слишком! Хватит, приказала она себе. Решительно открыв кран с холодной водой, она быстро ополоснула лицо, достала свое полотенце, сумочку с туалетными принадлежностями и почистила зубы. Диана уже собралась лезть под душ, когда обнаружила вдруг, что забыла купить шампунь. Ее тюбик был пуст. Она огляделась, но не нашла ничего подходящего в ванной. Пришлось заворачиваться в полотенце и тащиться в комнату. В узком коридорчике Диана вдруг замерла, словно наткнувшись на стену. Внутренний голос весьма уверенно приказал: «Стоп!». Она постояла секунду-другую, переводя дыхание. И тут услышала тетю Любу, которая шпарила по-английски с кем-то по телефону. Диана ушла бы незамедлительно, подслушивать – не в ее привычках. Но смысл сказанного задержал ее покрепче лассо. «…Если бы ты ее только видел – слюнявчик бы тебе понадобился! Да ты не перебивай, послушай меня! Ей не больше семнадцати, самый смак! Приезжай как можно скорей, оцени сам, уверена, она принесет тебе кучу денег…» Хозяйка ходила по комнате, курила, стряхивая пепел прямо на пол, и обсуждала судьбу Дианы, как нечто само собой разумеющееся. Из дальнейшего разговора Диана поняла, что тетя Люба самая, что ни на есть проститутка, ни больше, ни меньше! Старая, опытная потаскуха! «…Да клянусь тебе, у нее здесь никого нет! Какие проблемы? Никаких проблем не возникнет. Гарантирую!». Тут женщина внезапно обернулась, вероятно, почувствовала пристальный взгляд Дианы. Уставилась на гостью выжидающе, настороженно. Диана призвала на помощь все мужество и артистизм, изобразила легкомысленную улыбочку и утомление во взгляде.