Дерзкая и желанная

Бартон Анна

Джеймс на секунду прикрыл глаза, словно моля о терпении, потом забрался в карету и сел напротив нее.

– Так что же у тебя с ногой?

Оливия задвинула больную ногу подальше под сиденье.

– К завтрашнему дню, вероятно, все пройдет, но сейчас… немножко побаливает.

– Немножко побаливает, говоришь? Позволь-ка взглянуть.

Вот он, этот момент, которого она так страшилась. Если Джеймсу предстоит провести несколько лет в Египте, ей бы не хотелось, чтобы он помнил ее как девушку со «слоновьей»

ногой.

– Нет.

Он наклонился вперед, небрежно опершись локтями о колени.

– Я просто посмотрю, даже дотрагиваться не буду.

Оливия помотала головой и взглянула на Хилди, ожидая поддержки, однако служанка смотрела почти с таким же любопытством, что и Джеймс.

– Почему ты не хочешь мне показать?

– Из скромности.

Джеймс засмеялся, и даже Хилди тихонько хихикнула. Да, пожалуй, ее отговорка была несколько притянутой за уши, и все равно ее так и подмывало снять туфлю со здоровой ноги и запустить в него.

– Что ж, прекрасно, – отчеканила Оливия и, выставив правую ногу, задрала подол до колена. – Любуйтесь за здоровье.

Джеймс и Хилди на мгновение оцепенели. Оливия испугалась, не стала ли нога еще хуже. Трудно представить, но, может, она почернела или каким-то образом сочится. Она взглянула на свою вытянутую ногу и с облегчением обнаружила, что она такая же распухшая.

– О господи. – Джемс взял ее одной рукой за голень, а второй за стопу. – Мне так жаль, Оливия.

– Ну, я пока еще не на смертном одре, – съязвила она, но на самом деле ей хотелось плакать.

– Болит, должно быть, адски.

Нога болела ужасно, а разговоры о ней только усугубляли дело.

– О полуторамильной прогулке, похоже, не может быть и речи.

Он осторожно опустил ее ногу на пол и прикрыл подолом. От легкого веса ткани было почти так же больно, как в тот раз, когда лорд Кесли отдавил ей ногу во время кадрили.

– Идти ты определенно не можешь, – заключил Джеймс, нахмурившись.

Она с трудом удержалась от едкого замечания, что говорила ему то же самое.

– Если б не дождь и не грязь, я мог бы понести тебя…

– Нет, – категорично отрезала Оливия. После того как за неделю получила от него два отказа, ее гордость просто не могла этого позволить.

– Ты права. Дорога слишком скользкая. Нам придется подождать здесь, пока Терренс сходит за помощью.

Оливия склонила голову набок, надеясь, что неправильно расслышала.

– Нам?

– Я не оставлю тебя одну. – Джеймс указал на ее ногу и поморщился, как будто учуял запах несвежей рыбы. – Особенно с такой ногой.

– Ты говоришь так, словно она отвалится, стоит тебе только отвернуться.

Он пожал плечами, явно не желая с ней спорить.

– С больной ногой ты будешь еще беззащитнее, чем обычно.

– Я вовсе не так беззащитна, как ты думаешь. – В ее улыбке читалась

тонко завуалированная угроза.

Джеймс ухмыльнулся.

– Сожалею, но придется тебе потерпеть мое присутствие еще немного.

– Со мной может остаться Хилди, – с надеждой сказала Оливия.

– Пусть остается, если хочешь. Но даже вдвоем вы не можете оставаться тут одни. К тому времени, когда Терренс вернется, будет уже темно. Он сейчас распрягает лошадей. Я уведомлю его о наших планах, чтобы он мог отправиться в путь.

Он уже хотел выйти из кареты, но остановился, озабоченно нахмурившись.

– Может, твоей ноге будет легче, если ты положишь ее на сиденье. – И не успела она ответить, сказал: – Давай попробуем. – Он опустился на пол и поднял ее ногу с такой же осторожностью, с которой наверняка обращался бы с ногой древней египетской царицы, хотя, без сомнения, последняя пленила бы его гораздо больше. Дорожным одеялом, которое нашел под сиденьем, он обернул ногу и положил на скамейку.

– Спасибо, – сказала Оливия. – Стало немного легче – меньше дергает.

Джеймс кивнул и вынырнул на улицу поговорить с Терренсом. Через секунду после его ухода Хилди прокашлялась.

– Стало быть, вы хотите, чтобы я осталась с вами?

Оливия считала, что ответ очевиден.

– Думаю, так будет лучше. У тебя есть возражения?

– Нет, конечно же, – отозвалась Хилди, но с тоской перевела взгляд в окно.

– Но ты бы предпочла пойти с Терренсом пешком под дождем, чем ждать со мной здесь, в сухой карете?

– Ох, когда вы так говорите, это звучит ужасно, – сказала Хилди. – Вы же знаете, я всегда плохо переносила долгие поездки.

– Знаю, что есть люди, которых укачивает от движения, но мы же сейчас не двигаемся.

– Да, верно, миледи. – Служанка густо покраснела. – Дело не столько в движении, сколько в тесноте. Теперь, когда с нами едет мистер Эверилл, карета кажется намного меньше. У меня от этого голова кружится.

– Мы можем открыть дверцу. Вот. – Оливия неуклюже склонилась над своей вытянутой ногой и отодвинула задвижку. – Так лучше, правда?

Хилди скептически покосилась на дверь.

– Да, наверное.

Но тут очередной порыв ветра захлопнул дверь.

Вот черт. Нет веской причины, почему Хилди должна из-за нее страдать, по крайней мере не больше, чем ей уже пришлось.

– Думаю, ты должна пойти с Терренсом в деревню. Пока он будет обихаживать лошадей и заниматься ремонтом, ты могла бы снять для нас комнаты на постоялом дворе.

– И заказать обед, – с готовностью подхватила служанка.

– Значит, решено, – согласилась Оливия. – Возьми еще одну накидку из моего саквояжа, чтобы не промокнуть. – Когда Хилди открыла рот, чтобы возразить, Оливия добавила: – Я не хочу, чтоб ты подхватила простуду.