Дерзкие сердца

Биггз Шерил

Комната вдруг наполнилась душераздирающим криком. Он метался в земляных стенах и уходил на волю, в прохладный утренний воздух. Кто-то зажег масляную лампу. Оседающая пыль душила пламя. Но тусклый желтый свет все-таки осветил убежище, отгоняя тени, наполняющие пещеру.

Марси вздрогнула от того, что открылось ее взору: на койках лежали искалеченные, забинтованные люди.

– О Господи! – сорвалось с ее губ.

Пещера оказалась большой – она терялась во тьме. Пожилой человек приблизился к столу, зажег на нем лампу, потом обошел пещеру, зажигая

свечи. Слабый свет дрожащего пламени отражался от потолка, освещая лишь самую середину пещеры. Густые тени ползли со всех сторон, не позволяя определить размеры убежища, и погружали многих раненых в темноту. В воздухе, словно невидимое облако, витал всепоглощающий дух смерти.

Марси ощутила, что слезы набегают на ее глаза. Душа разрывалась от сочувствия и желания помочь. Она невольно прикрыла ладонью рот и нос, словно защищаясь от тлетворного дыхания смерти.

Чуть поодаль, около одной из коек, стоял тот самый старик, который минуту назад зажигал лампу. Рубашка его была в крови, редкие седые волосы растрепаны. Он наклонился, коснулся рукой груди раненого, потом, выпрямившись, покачал головой и поправил сползшие очки. Тяжело вздохнув, он взял край простыни и натянул его на лицо уже мертвого солдата. Трэйнор крепко сжал руку Марси.

– Пойдемте, – тихо проговорил он и повел девушку к выходу. – Нам нужно найти лейтенанта.

Вырвав руку, Марси схватила лежавший на столе нож.

Трэйнор и разозлился, и встревожился. Он бросился к ней, железными пальцами сжал ее запястье и не выпускал до тех пор, пока нож не выпал из руки.

Девушка с тихим криком попыталась вырваться, гневно глядя на него.

– Зачем, черт возьми, вы это сделали? Я вовсе не хочу снова привязывать вас к себе, но если вы опять вздумаете убежать…

– О Господи! – воскликнула девушка. – Убежать? Да куда я денусь? Спрыгну со скалы?

– От вас можно ждать чего угодно!

Она внимательно взглянула на него:

– Почему бы вам не продолжить вашу войну, генерал Брэгет? Идите убивайте! Или захватите в плен еще парочку женщин!

В зеленых глазах сверкнуло презрение:

– Кажется, это у вас получается лучше всего.

Лицо Трэйнора стало свинцово-непроницаемым. Он опять протянул руку:

– Пойдемте!

Марси не подала ему руки.

– Нет!

Она взглянула на своего спутника с холодной решимостью:

– Я останусь здесь!

– Здесь?

– Именно.

Девушка резко повернулась и пошла к старику, решив, что это доктор.

– Могу ли я чем-нибудь помочь вам?

Старик с удивлением взглянул на нее. В глазах его, красных от усталости и бессонницы, стояли слезы.

– Это сын моей племянницы, – тихо произнес он, глядя на мертвого солдата, лицо которого он только что прикрыл простыней. – Ему было всего четырнадцать.

Марси с глубокой печалью взглянула на покойника. Мундир был испачкан, порван, но все-таки можно было определить серый цвет – цвет конфедерации, то есть ее врагов, но странное дело: сейчас это не имело никакого значения.

Поначалу и Джеральд, и все

его друзья были убеждены, что никакой войны не будет. Все закончится одной-единственной битвой. Об этом постоянно говорили в гостиных. Союз предотвратит восстание южан, продемонстрировав свою силу. На этом все закончится, почти без людских потерь. Все так думали. И недооценили решимость противника. А теперь воюют дети… и погибают.

Марси опустила руку на плечо старика:

– Пожалуйста, доктор, скажите, чем я могу помочь?

Он собрался с духом, расправил худые узкие плечи, поникшие не столько от возраста, сколько от бессилия и усталости, и узловатой рукой провел по лысой голове.

– Им всем нужна помощь, – едва слышно произнес он, оглядывая переполненную комнату.

Койки стояли повсюду, а все свободное место между ними было занято солдатами, сидевшими на полу.

– Дайте им воды. Может быть, немного бульона. – Он указал на кастрюлю, стоявшую на плите посреди комнаты. – Кому-то надо сменить повязки, промыть раны. А другим нужно лишь доброе слово перед тем, как они испустят свой последний вздох.

Доктор помолчал, словно не в силах продолжать, и покачал головой:

– Но вы не сможете…

Марси твердо посмотрела ему в глаза:

– Смогу. Мой отец тоже был врачом.

Старик печально улыбнулся.

– Благослови вас Господь, дитя мое, – тихо произнес он и повернулся к молодому солдату на соседней койке.

Через плечо доктора девушка взглянула на раненого и поняла, что он не жилец на белом свете. Грудь и ноги его были в крови.

– Марси!

Она услышала голос Трэйнора, о присутствии которого уже успела забыть.

– Все будет как надо, – тихо отозвалась она. – Идите и занимайтесь своими делами. Когда вернетесь, я буду здесь.

Он долго смотрел на нее с сомнением и недоверием.

– Я буду здесь, – повторила девушка и отвернулась.

Трэйнор смотрел ей в затылок, она собрала и завязала сзади свои длинные и пропыленные волосы, взяла кусок простыни и ловко превратила его в подобие передника. Подошла к плите и начала наливать в миску бульон из кастрюли.

Трэйнор, признаться, не ожидал от нее ничего подобного. Конечно, Марселина Колдрэйн не поразила его своим милосердием. Но в этой женщине открылось много неожиданных и необыкновенных черт. Генерал вспомнил их поцелуй – тот единственный, украденный поцелуй, и то, с какой страстью она ответила тогда на его страсть. Он был удивлен. Черт возьми, он и сам себя тогда удивил.

Повернувшись на каблуках, Трэйнор быстро вышел из пещеры. В нем горел гнев, но он не мог понять, на кого или на что.

Он обернулся и снова увидел Марси. Она сидела на краю кровати, держа на коленях миску с водой. Пока он наблюдал за ней, ругая себя за то, что не может оторвать глаз, девушка намочила в воде кусок ткани и осторожными мягкими движениями начала промывать рану на голове солдата.

Трэйнор смотрел с недоверием, он не мог и подумать, что в этой девчонке столько сочувствия и доброты.