Дерзкие. Будешь должна
Шрифт:
Глеб целует в скулу и отпускает, и я тут же подрываюсь, вздрагивая и поправляя свою одежду. Всё внутри встрепыхнулось от его слов. От каждого его слова. Он что видел, что я смотрю? Наверное, тут есть камеры… И он смотрит, что я делаю? Надеюсь, в моей спальне их нет…
Глава 5.
(Глеб)
Задушило, выхлестнуло, накрыло. Как накрывает самой мощной наркотой. Карфентанил, он будто глубоко в крови или вместо неё.
Когда стоял в тёмном коридоре, хотел только одного. Чтобы она сама целовала. Чтобы не устояла. Но я уже понял, что так не работает.
Ведьма. Самая настоящая, блядь, ведьма. Почти рыжая. С зелёными как листва глазами. И нет же выбрать какую-то другую, нет. Её. Только,
Зацепило так, что в пору ошмётки со стен соскребать. Что это такое было? Осколочное? Картечь? Шрапнель? Не важно.
И ведёт себя как настоящая сука. Характер просто оторви и выбрось, блядь. Хрен бы поверил вообще, что целка. Но целка, блядь. И это в упор ударной волной мозги вышибает.
Думал, что не остановлюсь, когда к Гамелю поехал. Думал, не выдержу.
– Достаточно, Ад. Хватит! – слышал голоса везде, сверху, сзади, снизу, а уже нихуя не чувствовал.
– Не хватит, нахуй. Не хватит! Тебе же нравится маленьких обижать, верно? – сначала бил с кулака. Потом топтал ногами. Младшего брата ебаного Гамеля. А он мне и слова поперек не мог сказать. А почему? Потому что знал, что виноват. Я не зверь конечно, но бываю совершенно отбитым. И не то чтобы передо мной малолетний слюнтяй, нет. Такой же двадцатилетний отросток, но… Эти шакалы отличаются тем, что один на один не могут. Не умеют. Они толпой вылавливают. Только знают меня. Знают, что я приехал один, а значит, серьезно всё. – Мою тронул. Мою. Не чью-то, блядь. Мою, сука!
Бью младшего, смотрю на Гамеля.
– Смотри на него, блядь! В следующий раз твоё лицо будет. Твоё, нахуй. Запоминай! Смотри!
– Я понял, блядь. Оставь его. Оставь уже!
Встаю с окровавленного выблядка. Стряхиваю руку. Сплёвываю. Смотрю Гамелю в глаза.
– Должен будешь. Всё, что скажу сделаешь.
Молчит, переваривает. Гнида, сука. Хорошо, что я ствол с собой не взял. Мог и не удержаться.
Выхожу оттуда, думаю о том, что не успел бы на минуту и увезли бы её в неизвестном направлении. Увезли бы, а я только что её встретил. Только-только нашёл. И не знаю, как сработало. Как тумблер какой-то. Никогда никого. НИКОГДА. А тут…
Джинсовая тряпка, двор зашарпанной общаги и она. Испуганная, прикрывающая рукой свою задницу, ошарашенная. Красивая пиздец, и сначала думал, что тут же поведёт от меня. Стоит только предложить, сразу же. Но послала. Послала, блядь, меня… МЕНЯ.
Бывало, что меня посылали, конечно, но через десять минут уже в толчке мне отсасывали. А тут что? Нихуя вообще. Ровным счётом. Ни с этой стороны, ни с другой.
Поэтому, когда танцевал с ней, когда на руках держал, когда дышал её волосами вышибало так конкретно. Будто током по позвонкам, а потом шаровой молнией прямо в голову.
Напилась ещё. Приехал обратно в клуб и долго смотрел на неё. Сразу понял, что со страху напилась, чисто на адреналине после случившегося, но всё равно решил посмотреть в кабинете, что там произошло. Запись включил и чуть не вернулся обратно к Гамелю со всей злобой, что сидела внутри. Она ему половину ебла расколомпуцала своими ключами. А мне не стала. Мне ничего не сделала. А значит, что тоже почувствовала. Что не трону. Что больно не сделаю, что не просто всё.
Чем дольше на видео смотрел, тем сильнее понимал, что огненная она. Тигрица, блядь. За себя любого порвёт и не остановится. В этот момент ещё сильнее подсел. Всю жизнь искал себе ровню. Всю жизнь. А попадались только те, кто либо себя не уважал, либо же только вид делали. Но вот эта…Катя. Катерина. Котёнок, блядь. Никакой ты не котёнок, скорее, реально тигрица. С когтями, с клыками. И шерсть дыбом. Рычишь на меня всё время. Щетинишься.
И только пьяная ластишься. Повисаешь на мне после своей драки. Я смотрю на твои окровавленные пальцы и облизать их хочется. Это что ещё за извращенец во мне просыпается? Будь твоя кровь точно бы всё вылизал. До последней капли.
Нюхаешь меня. Нюхаешь. Своим вздёрнутым кверху маленьким носиком. Целуешь по-сумасшедшему. Лезешь.
Но хочется же, чтобы запомнила. Хочется неимоверно. Чтобы ненавидела хочется. Противостояние, силу твою наблюдать, черпать её как из золотых приисков. Впитывать в себя. Как ты от маленькой искорки до Адского пламени разгораешься. А я так понял с тобой это всегда. Ты вот такая и есть. Только дунь. Только тронь. Только косо посмотри. Так ты и шанса не оставишь выжить после этого. Проглотишь и переваришь, как есть. Только поэтому раздел догола, только поэтому касался, но по-настоящему не трогал. Извивалась как анаконда в моих руках. Шипела, подстраивалась. И мог взять. Мог, но что-то не давало. Откладывал в дальний ящик то, что никогда бы не стал откладывать. И когда утром понял всё… По взгляду твоему испуганному на кровь, которую ты искала…Понял… Что ты – девственница в свои девятнадцать. Это как вообще???
А ещё понял, что ты готова была отдаться мне… ПЕРВОМУ. Первому, блядь. А получается, единственному.
Заклинило. Просто, блядь, заколдовало. Заело, зажало в тисках. Понял, что хочу. Понял, что могу и буду. Первым. Единственным твоим. Брать и брать, покуда не надоест. Если вообще хоть когда-нибудь надоест. Но добьюсь. Вообще похер какими путями.
Только поэтому после твоего отказа в ресторане гудок Гамелю сделал. Никогда ещё себя паскудой такой не ощущал. Никогда, блядь. Но не мог иначе. Сделал и заставил следить за тобой. Пугать тебя, нахер, чтобы неповадно было. Знал, что он должен. Знал, что сделает, что скажу. Но как с тобой ещё, блядь, иначе? Как?! Если ты меня в том сраном автосервисе задрипанном и на шаг к себе не подпускала. После такой, блядь, ночи. После того как сама ко мне тянулась. Да, пускай в соплину была. Но не со всеми же ты так делаешь, да же? Не ко всем же вот так открыто льнёшь? Будто в груди что-то перемкнуло, когда увидел рядом с тобой того додика. И убил бы реально. Но понял, что ты будешь упираться рогами своими до последнего. Будешь сопротивляться, если тебе почву не создать безвыходную. И вот ты у меня дома. Вот ты со мной рядом. Не видишь ничего в моих глазах…Думаешь, что очередная шлюха для меня? Думаешь, что я ещё не заметил разницы?
То посуду мыть собираешься, то готовить. А у меня вот от этого точно башню бы сорвало. Только тебя вижу возле раковины. Понимаю, что внутри ураган. А всё почему? Чувство, будто приручил. А не так это вовсе. Не так, блядь. Ты просто моешь её. По собственному, блядь, желанию. А у меня уже стоит. Ощущение, что подчиняешься. Что ты прислуга моя. Что всё по правилам. Но нет, нахуй. Всё по твоим правилам. По твоим ебучим, на минуточку, правилам! Где я вообще никто в твоих глазах.
Стоим в мокрых футболках. Искрит. Эти сиськи теперь мне ночами сниться будут. Это ж надо, блядь…Такая грудь. Своя, блядь. Не сделанная. Это же видно. А не прикоснись, не посмотри. Нихуя с тобой сделать нельзя. Как держаться рядом с тобой, если закоротит скоро. Если думаю только о том, что моя. Боишься меня всё же. Трясёт вон всю. И страх, и ненависть. Осколки. Точно в грудь. Я так хочу тебя, что скоро свихнусь нахер. Поеду просто и всё. Уже поехал.
Раз только от просмотра фильма внутри всё закипает. Или от того как ты забавно ходишь голыми ногами по пушистому ковру. Или как посылаешь меня на хуй. Или как просто дышишь…Это же надо так вляпаться…Второй человек просто дышит, блядь. Выполняет обыкновенную для организма функцию, физиологический процесс, а меня и от этого штырит так, что сердце в груди бьётся, будто птица Феникс крыльями своими стучит, вот-вот сгорит, а затем, преисполненное чувствами, возродится из пепла…
И что делать ума не приложу…Всё время нюхаю тебя и всё ещё понять не могу, что за запах такой, что в груди щемит. Не шампунь, не духи, не какие-то бабские штучки, я же сотнями их перенюхал. А дерзость, выброс адреналина в кровь, страх вперемешку с возбуждением. Вот меня и ведёт как малолетку от тебя. Как ебанного сосунка.