Десант из прошлого
Шрифт:
Гейнц:Сегодня утром я связался с Колманом. Наши поправки одобрены. Кроме этой вот. Замена Дели Шанхаем возражений не вызвала, нам нужен веер, а не стрельба по мишеням… Я заверил его, что послезавтра обеспечим комплексную готовность номер один… Что же касается некоторых деталей…
Андреев с минуту сосредоточенно разглядывал крутящийся хвостик магнитофонной пленки. Когда он поднял голову, Сузи вздрогнула: лицо Александра Михайловича осунулось, маленькие глазки смотрели жестко и зло.
— Сядьте, Сузи, — хрипло произнес Андреев. — Постарайтесь запомнить все, что я вам скажу.
Японка
В дверь заглянула Инга. Сделав знак: «все спокойно», она опять вернулась на свой наблюдательный пункт у входа.
— Эту пленку, — Александр Михайлович ткнул пальцем в кассету, — вы должны сохранить. Она еще понадобится. Как обвинительный документ. Это раз. Второе: постарайтесь все-таки найти сегодня Ульмана и расскажите ему все. Пусть он назначит время и место нашей встречи. Разумеется, тайной встречи. Пусть приведет надежных людей, кого сочтет нужным. И третье… Не знаю, удастся ли это, но постарайтесь раздобыть чистые бланки пропусков. Или других официальных бумаг, которые заменяют пропуск. Скажем, распоряжение Гейнца, бланк с президентской печатью… Сумеете?
— Не знаю, — тихо откликнулась Сузи. — Попробую…
— Будьте осторожны, Сузи. К Инге, а тем более ко мне, больше не приходите — это подозрительно, а потому опасно. Не забывайте, что от вас теперь зависит жизнь и смерть тысяч и тысяч людей.
Андреев встал.
— Еще раз говорю: скорее найдите Ульмана.
Глава IV
ВОЕННЫЙ СОВЕТ
Примерно между тремя и четырьмя часами пополудни в стандартной «ракушке» номер двести четырнадцать собирались гости. Хозяин домика, маленький ирландец с перебитым носом, вряд ли мог показаться постороннему наблюдателю чересчур гостеприимным. Он сидел на низенькой скамейке у входа и даже не смотрел на подходящих поодиночке людей. Впрочем, Мартин О’Нейл потому и сидел здесь, чтобы вовремя заметить такого наблюдателя, если он появится. Сами же гости, миновав хозяина, старались поскорее юркнуть в домик и уже больше не выглядывали наружу. Наконец Мартин лениво сполз со скамейки, потянулся и скрылся за дверью.
— Все спокойно, — сказал он, входя в комнату.
— Что ж, — Андреев поднялся со стула, быстро провел взглядом по лицам присутствующих. — Все? Или придет еще кто?
— Я мог бы позвать и дюжину, — ответил О’Нейл. — Важно знать, зачем… Господин Ульман посоветовал человек шесть, я так и сделал. Это Бостон. — Мартин указал подбородком на рослого негра, сидящего на кровати. — А его зовут Вейс…
Узколицый худощавый рабочий чуть наклонил голову.
О’Нейл представил и остальную четверку друзей.
На лице Андреева промелькнула озабоченность. Он повернулся к Ульману.
— А как… с Вацеком?
— М-м… Вполне нормально… — ответил за Ульмана Мартин и почесал нос. — Двое пьяных придрались, и… вывих ноги, еще кое-что. Короче, Вацеку не до вас.
Несколько мгновений Андреев молчал, раздумывая, с чего начать. Потом тряхнул головой:
— Друзья… Мисс Окато и господин Ульман, которых вы видите сегодня здесь, помогли мне встретиться с вами. То, что я намерен сейчас сообщить, покажется невероятным.
— Говорите погромче, — донеслось из угла,
— Дело в том… — Андреев покосился на голос, сделал секундную паузу. — Дело в том, что и вы, и мы, и вообще население острова — смер-тни-ки… Мы обречены.
— Ка-ак? — Бостон даже привстал.
Остальные в напряженном молчании глядели на русского, ожидая продолжения.
— Республика Фрой — блеф! «Мимикрия» — провокация! — Андреев с трудом сдерживал голос. — На севере острова построена ядерная база, с которой в любой момент могут взлететь ракеты. Куда они полетят — неизвестно. Можно только предполагать. Но так или иначе, без ответного удара не обойдется. От острова не останется и следа!..
— Доказательства! — грубо перебил его Вейс. Он заметно побледнел. — У вас есть доказательства, господин ученый?
— Есть, — сказал Андреев и, не говоря больше ни слова, взял из рук Сузи портативный магнитофон, поставил на стол, повернул рычажок.
Сначала все, исключая Андреева и Ульмана, с недоумением слушали щелканье каблучков, скрип открываемой и закрываемой двери. Через некоторое время из магнитофона раздался монотонный мужской голос — негромкое «да-да», «понятно», «хорошо», «так». Потом, еще минуты через три — хлопанье двери, топот, громкие шорохи, И, наконец, очень явственно прозвучал приятный женский голос:
— Я зайду позже, господин Гейнц…
О’Нейл круто повернулся к Сузи, впился взглядом в ее лицо. Услышав имя Гейнца, рабочие сразу насторожились. Только Бостон продолжал недоуменно таращиться на маленький магнитофон.
— Не будем терять времени, господа, — раздался резкий голос Гейнца. — Надеюсь, Лоу, вы догадываетесь, что я хочу услышать от вас и от Сарджента…
— …Что же касается некоторых деталей…
И сразу тишина. Только пощелкивает, вращаясь, конец пленки да тяжело дышит негр.
— Этот разговор был записан в кабинете Гейнца, — раздельно произнес Андреев. — Если хотите, я прокомментирую его.
Никто не отозвался. Александр Михайлович продолжал:
— Знаю: сразу в это трудно поверить. Но я сам был на Севере, в запретной зоне, добирался морем. И своими глазами видел ракеты. Там целый ракетодром. Видел, а объяснить себе не мог — зачем он? Не понимал, с кем думает воевать господин Карповский. И только когда госпожа Окато принесла эту вот пленку, все сразу стало на место.
Александр Михайлович говорил медленно, стараясь подбирать слова поточнее.
— Слова Гейнца о договоре, который должен поскорее лопнуть, объясняют многое, если не все… Есть люди, которых Договор о ядерном разоружении ударил по карману. Вот они и решились на провокацию. Вообразите, что станется, если завтра-послезавтра они произведут отсюда залп? Конечно, остров будет немедленно уничтожен — пока ведь не все базы ликвидированы, ракеты еще кое-где есть. Но от этого миру не станет легче. И ситуация не прояснится. Кто был на острове? — спросят себя люди. Неведомые «пришельцы»? Если так, то о разоружении не может быть и речи — ведь из космоса могут прилететь и новые гости. А если на острове были люди — то кто они? Американцы? Русские? Французы? Китайцы? Значит, никому нельзя верить, значит, Договор — пустая формальность. Гарантий-то мира, выходит, так и нет? Вот и оцените ситуацию.