Десантники не сдаются
Шрифт:
Они изложили ситуацию.
Эскулап очень внимательно выслушал историю бесславной погибели депутата Анзорова. Задал несколько наводящих вопросов. И сделал вывод:
– Вероятность кодирования высокая. Процентов восемьдесят.
– Откуда уверенность? – спросил Денисов.
– Детали.
– Глаза стеклянные, – с видом знатока отметил Влад. – Роботизированность движений.
– И это тоже, – кивнул Эскулап. – Но на один момент вы внимания не обратили.
– На какой? – заинтересовался Денисов.
– Бадри что сказал
– «Да, брат»...
– Брат... Самое ласкающее слух слово для восточного человека. За ним – сила рода... Учтите, кодировка – это чаще всего не слом психики. Ломать психику полностью – это затратно, долго, сложно и требует определенных средств и навыков. На Гаити колдуны Вуду зомбируют, травя жертв порошком из рыбы фугу. Ее печень, икра, молоки, кишечник и кожа содержат в себе один из самых опасных природных ядов нервно-паралитического действия – тетродотоксин. Под его воздействием психика претерпевает необратимые изменения. Практически уничтожается старая личность и на нее накладывается новая – раб, послушный и бессловесный. Знаменитый гаитянский зомби – живой мертвец. Он не способен самостоятельно жить в обществе. Его удел – работать на прополке огорода и спать в яме.
– Бадри жил, – возразил Денисов. – И спал не в яме. Как же его обработали?
– Воздействие на базовые пласты личности. На те, что составляют ее основу – глубинные социально-психологические установки, которые укрепляются в подсознании. Родоплеменные основы социума на Кавказе очень крепки. Род, семья – это святое. Ради них можно пожертвовать жизнью.
– И что? – не понял Денисов.
– В мозгу возникает фантом. Некто становится для кодируемого братом. Близким человеком. Олицетворением его родоплеменных связей и, следовательно, нитей, связывающих с этой жизнью. Брата надо спасти во что бы то ни стало. Ему надо помочь.
– И «Вервольф» становится таким братом? – кивнул Влад.
– Да... Несколько дней, пока они общались, шло активное кодирование.
– И сбежал «Вервольф» с его помощью?
– Вот именно. Сначала было прямое воздействие, когда объект под рукой... Ему просто говорят, что делать... Самое сложное – это глубокая кодировка на отсроченное действие.
– Программа, – произнес Денисов.
– Верно. «Вервольф» вложил в объект скрытую программу. При этом отключил или ослабил узлы, которые отвечают за критическое самосознание. После освобождения пленного Бадри, наверняка, чувствовал, что сделал что-то неправильное. Но самокритика в этом направлении не работала. Звонок по мобильнику послужил сигналом. Кодовое слово запустило программу.
– Программу на уничтожение хозяина? – подытожил Влад. – Выходит, чечены привели козла в огород. Они считали, что держат его в плену. А на самом деле в плену он держал их. И выкачивал информацию. А когда ситуация обострилась и возникла реальная угроза его жизни, он сделал ноги.
– Зачем «Вервольфу» было ликвидировать бандита и депутата? – спросил
– А вы не допускаете обычную месть? – спросил Эскулап.
– Для профессионала месть – это архитектурное излишество, – отмахнулся Влад.
– Да-а?.. – язвительно протянул Эскулап. – Вы упускаете из виду, что кодировщики, а их, к счастью, на Земле немного, люди совершенно особенные. Часто не во всем адекватные. Имеющие власть над душами, часто считают себя подобными богам. И потому они крайне болезненно воспринимают посягательство на свою божественную сущность.
Влад задумчиво посмотрел на Эскулапа. Ему пришло в голову, что сам Эскулап был одним из лучших кодировщиков в мире. Не по себе становится, когда представишь, какие тараканы водятся в его голове.
Эскулап, уловив его настроение, усмехнулся:
– Не бойся. У меня достаточно адекватная самооценка. И почти нет психопатии.
– Значит, не опасен, – через силу улыбнулся Влад.
– Когда как...
– «Вервольф» мог сотворить код на самоубийство? – спросил Денисов.
– Это сложно, – ответил Эскулап. – Основной инстинкт у человека – самосохранения. От него никуда не деться даже под гипнозом или в других измененных состояниях сознания.
– Но ведь кодируют на самоубийство, – настаивал Денисов.
– Чаще просто обманывают, – возразил Эскулап. – Внушают объекту в состоянии транса, что он шагает не с небоскреба в пространство, а в свою ванную. И что электрический провод – это поводок его любимой псины.
– А можно сломать запрет на самоубийство?
– Можно все, – кивнул Эскулап. – Но не все могут...
– Кодирование, – кивнул Влад. – Этим легко объясняется изобилие самоубийств ученых.
– Занятная беседа, – улыбнулся Эскулап. – Проект «Зеленая книга»?
– Он самый, – нехотя отозвался Денисов.
Денисов задумался. И как куратор разработки «Зеленая книга» принял решение:
– Итак, Эскулап, слушай ситуацию в подробностях...
Выслушав все, Эскулап выдал «диагноз»:
– Однозначно, способ совершения преступлений – суггестивное воздействие.
– Это когда оператор воздействуют просто взглядом, а не словами. Насколько оно эффективно? – осведомился Денисов.
Эскулап с усмешкой посмотрел на него и произнес:
– Ты чаек пей. Остынет.
Денисов отхлебнул чай и скривился:
– Черт, соленый!
– Только что был сладкий, – заметил Эскулап.
Денисов искоса посмотрел на него, осторожно сделал еще глоток. Чай был снова сладкий.
– Можно все. Если умеешь, – подытожил демонстрацию Эскулап.
– Насколько сильный гипнолог нужен? – спросил Влад.
– На такое способны считаные единицы, – успокоил Эскулап. – Они все наперечет. Используются спецслужбами, транснациональными корпорациями. Еще более активно – религиозными организациями, сектами... Кстати, некоторые затесались в гуру различных сектантских движений.