Десантники не сдаются
Шрифт:
– Откуда знаешь? – встрепенулся Кабан.
– Ты не представляешь, сколько всего я знаю. Тебе бы стало грустно из-за своей приземленности.
– Куда нам, деревенским? – Кабан скривился. Потом широко, обаятельно, обманчиво радушно улыбнулся, обнажив белые металлокерамические зубы. – Эх, Саныч. Как-то мы с тобой не по-человечески общаемся. Забурились бы сейчас в баньку. Пивком бы оттянулись. Девочек пригласили таких, что от одного их голоса все торчком встает. И перетерли бы, как приличные люди, все
– Димон, мы с тобой живем в разных вселенных, – усмехнулся Гипнотизер. – Которые пересекаются только вот на таких заплеванных двориках.
– Понятно, барин.
– Это хорошо, что понятно... Я бы тебя еще долго не беспокоил, Кабан. – В голосе Гипнотизера появились стальные нотки. – Да жизнь заставила. Теперь придется поработать, дорогой мой. Хорошо поработать.
– Что надо делать?
– Как всегда...
– Расскажи, а я подумаю...
– Это нечто новое. – Гипнотизер бросил на преступного авторитета косой взгляд. – Ладно, слушай...
В суть предложения преступный авторитет въехал быстро. И задал фундаментальный вопрос:
– Сколько?
– В зависимости от того, как события будут развиваться. Начальная цена... – Гипнотизер замолчал. Потом пригнулся к Кабану и, едва шевеля губами, прошептал цифру. Такую, что преступный авторитет непроизвольно крякнул. Почесал подбородок.
– Только не говори, что этого мало. – Губы Гипнотизера дернулись подобием улыбки.
– Это как посмотреть, Саныч. Как посмотреть...
– А тебе хочется поучаствовать в прибылях?
– Много чего хочется. В том числе остаться в живых.
– Чего боишься?
– Слишком высокий полет. Там интересы ФАГБ, МВД.
– Это не угроза.
– Для тебя – нет?
– Дима, я тебя уважаю, но у тебя кругозор грозы вокзальных ларьков и торгашей арбузами... А ты не допускаешь, что есть другие силы, кроме чекистов, для которых ты букашка, которую прихлопнут сапогом и не заметят. – Голос Гипнотизера журчал, как горный ручей.
– Предполагаю. Ну и что?
– Так знай, что полезным насекомым дают жить и размножаться... До той поры, пока они приносят пользу...
– Ты угрожаешь? – Кабан отвел взгляд. Не мог он смотреть в глаза Гипнотизеру, чувствуя, как кураж, который вывел его из «шестерки» сначала в бригадиры, а потом в паханы серьезной группировки, куда-то улетучивается.
– Я? – удивился Гипнотизер. – Ты же знаешь, я никогда не угрожаю...
Кабан знал. Угрозы – это по-человечески. Это развод ситуации, при котором возникают разные варианты. У Гипнотизера разных вариантов не было.
– Ладно. Чего мы сцепились? – примирительно произнес Кабан.
– Действительно. Ты же мой друг, Димон... Мой друг... Ты мой... С потрохами...
Сказано было тихо. И по спине Кабана пополз противный, мелкий озноб.
* * *
–
– Оставим это, – на этот раз терпеливо, хотя и сухо произнес Президент фонда «Третье тысячелетие». – У нас есть что обсудить.
– Встречу назначил не я. Беру на себя смелость предположить, что вы получили заключение. И, скорее всего, оно благоприятное.
– Почему вы так решили? – слабо улыбнулся Кумаченко.
– Сегодня вы настроены куда более благожелательно.
– Насчет благоприятного отзыва вы поторопились...
– Значит, вам пора сменить экспертов.
– Ваша самоуверенность даже вызывает уважение... Вот заключение. – Кумаченко положил руку на стопку бумаги. – Подтвердить вашу правоту эксперт не решился. Однако есть предмет для разговора.
– Что же у него вызвало сомнение? – саркастически осведомился «колдун».
– Температурный барьер...
– Мы преодолели его. В этом и суть технологии...
– Парамон Васильевич... Даже если это так... Вы думаете изменить мир?
– Думаю.
– Велик шанс, что мир с благодарностью примет ваше открытие?
– Велик.
– Никакого шанса!
– Почему? – озадаченно уставился Раздыхайло на Президента фонда.
– Потому что в мире живут не ваши друзья лунатики, а люди с их интересами... Когда встанет вопрос о коммерческом воплощении проекта, мы наткнемся на барьер... На бетонную стену...
– И кто строить будет стену?
– Люди...
– Что за люди?
– Те, чьи интересы мы затронем. У кого есть деньги и возможности.
Раздыхайло замахал руками, будто отгоняя от себя осу:
– Это все приземленный взгляд на вещи. Миром правят не люди с их алчностью, а высший промысел. И космосу угодно, чтобы мы сейчас сделали это открытие. И оно пробьется...
– Оставьте эти проповеди.
– Это не проповедь. Это суть вещей, Николай Валентинович. – Глаза у ученого налились оловянной тяжестью, как у религиозного фанатика...
– Парамон Васильевич, поступило предложение. Вы продаете технологию... Сумма. – Кумаченко протянул листок, на котором была написана внушительная цифра.
Раздыхайло презрительно посмотрел на листок.
– Вас не устраивает сумма? – язвительно осведомился Президент фонда.
– Вы знаете, я неплохой математик... И я умею зарабатывать деньги. Я заработал их в коммерции столько, что хватило на завершение исследований... Но деньги для меня – это шелуха. У меня, в отличие от большинства людей, есть в жизни свое предназначение. Вот оно. – Раздыхайло хлопнул ладонью по бумагам. – И меня не остановит ничто.