Десантники не сдаются
Шрифт:
Богучарский млел, глядя на эту сцену.
– Я все понял, – с каменным лицом выдавил Кумаченко. – Потрудитесь впредь сообщать о ваших визитах. Тем более еще рано говорить о перспективах, поскольку мы еще не получили экспертного заключения.
– Если ваши эксперты хоть что-то понимают в науке и лишены академической зашоренности, в их заключении я не сомневаюсь.
– А я сомневаюсь, – буркнул Президент фонда.
– Это ваш удел – сомневаться...
– А ваш?
– Идти вперед...
Глаза Кумаченко
Колобок с умилением наблюдал каждый раз за этой корридой. Если бы Раздыхайло не был так оторван от земли и его мысли не летали бы в астрале, то можно было бы подумать, что он издевается над Президентом фонда.
– Все, я вам позвоню, – сухо произнес Кумаченко, демонстративно открывая свой органайзер.
Раздыхайло озадаченно посмотрел на него. Потом поводил руками, делая пассы. И сообщил:
– У вас пятна на ауре. Образуются из-за несбалансированности эмоций и преобладания гнева...
– Вот что... – Терпение Президента фонда, кажется, истощилось.
– Подождите, – оборвал его спокойно ученый. Повел еще раз руками. – Сегодня у вас, Николай Валентинович, с утра побаливала печенка. И под левым ребром покалывало. Снимем сейчас боль.
Он сделал еще пассы.
У Кумаченко злость тут же утекла, как вода в раковине, сменившись на оторопь. Действительно, с утра кололо под ребром и печень потягивало.
– Так, тут канальчик энергетический подправим, – прикрыв глаза, колдовал Раздыхайло. – Здесь ведьмино пятно, подчистим... Сглазик небольшой...
Ошарашенный Президент фонда ощущал, что где-то в правом боку будто его касаются легкие невидимые пальцы, а по позвоночнику разливается тепло. А заодно ползет змейкой страх. Холодный страх перед неведомым...
– Выйдите отсюда! – встрепенулся Кумаченко и поднялся со стула.
Раздыхайло удивленно посмотрел на него.
– Вон! – змеей прошипел Кумаченко.
– Я же не закончил.
– Мы вам позвоним. – Кумаченко рухнул в кресло и распустил на шее галстук, перевел дыхание. – И прошу больше без предварительного согласования не приходить. Или наш договор будет расторгнут. Понятно?
Раздыхайло пожал плечами, и стало ясно – если он что-то и понял, то на ус не намотал.
– Хорошо, – произнес он. – Только вы зря ко мне вот так. У меня ведь переговоры с компанией «Нейшнел групп» были. Они заинтересовались. И с фирмы «Поиск» на меня выходили. Только мне хочется, чтобы открытие осталось на Родине.
– И чего вам эта Родина? – с саркастической улыбкой поинтересовался Богучарский.
– Россия – сердце мира, – сообщил Раздыхайло. – В 2001 году началась эра Водолея – эра России. И наши открытия в новую эпоху ей пригодятся.
Президент фонда посмотрел на него озверело, и Раздыхайло, наконец, ретировался.
– Идиот, – прошипел Кумаченко, когда дверь закрылась. – Полный шизофреник...
– Не без этого, – отозвался
– Надо было ему «Скорую» вызывать.
– Они только опасных сумасшедших забирают.
– А он опасен...
– Зря ты его так. Он тебе с таким старанием ауру чистил, – хмыкнул Богучарский.
– Чистильщик, – покачал головой Президент фонда и потрогал бок. Боль, ушедшая из печени, вернулась и теперь пульсировала. – Надо было его сразу послать.
– С такими рекомендациями?
– Не верю я, что этот шизофреник мог принести что-то дельное.
– Шизофреники обычно и приносят что-то дельное...
– Полноте... Слышали уже... Он нам угрожает свое бессмертное творение в Австрию послать... Испугал...
– И Нейману, – подлил масла в огонь Богучарский. – Падальщик заинтересовался. Это что-то значит.
– Да ладно тебе!
– А если там есть зерно? И мы будем до смерти локти кусать...
– Кстати, когда Мартынов даст заключение, чтобы послать этого экстрасенса чертова куда подальше? – Кумаченко опять затянул галстук. Пульс начал приходить в норму. И трясучка в руках ушла.
– Да вот, обещал сегодня...
Доктор физматнаук Мартынов отличался гениальный способностью сортировать чужие идеи. Все шизушные заявки давали ему на проработку. Девяносто девять процентов он признавал, по его выражению, законченной ересью. Один процент оставлял со словами – что-то тут светится. Из них четверть можно было продать. А некоторые грозили принести серьезную прибыль.
Мартынов появился на следующий день в тесном кабинетике Богучарского, обставленным куда скромнее, чем покои Президента фонда.
Штатный консультант фонда был как всегда с портфелем, в котором лежал ноутбук. Он протянул дискетку Богучарскому.
– Вот заключение.
– А распечатать слабо? – заворчал недовольно колобок.
– На вас бумаги не напасешься. – У Мартынова была мания, родившаяся еще в советские времена – он был страшно жаден на бумагу, поэтому все свои отчеты передавал на дискетках.
– В двух словах, что там по «колдуну»?
– Ну что тебе сказать. – Мартынов многообещающе снял очки, помассировал пальцами переносицу, водрузил очки на место. – Первоначальные теоретические выкладки безукоризненны.
– Вы серьезно? – В дверях появился Кумаченко. Он бесцеремонно смел на пол наваленные на стул книги и взгромоздился на мягкое сидение.
– Группа Томпсона-Ванценски разрабатывала в Массачусетском технологическом институте аналогичную тему еще одиннадцать лет назад. Не хватило воображения перевести теоретические разработки в эту плоскость... В общем, это успех. Успех, – Мартынов снова поправил очки.
– Нас не интересуют статьи в научных журналах, – раздраженно бросил Кумаченко. – Действительно возможно создание заявленного разработчиками класса материалов?