ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ ОТ У. ЧЕРЧИЛЛЯ ДО Д. МЕДВЕДЕВА. Том 10.
Шрифт:
Я думаю, что наши экономисты должны покончить с этим несоответствием между старыми понятиями и новым положением вещей в нашей социалистической стране, заменив старые понятия новыми. Довольно абсурдно звучат теперь, при нашем строе слова о рабочей силе как товаре и о "найме" рабочих».
Во-первых, разве сыграет роль замена названий, «этикеток» на понятиях? А во-вторых, по поводу абсурдности «найма» задам несколько простых вопросов. Государство загоняло силой безработного рабочего на работу или он сам шел наниматься на работу? Скорее последнее, хотя статья за тунеядство в СССР была. Для чего рабочий шел наниматься на работу на завод? — Чтобы заработать денег на жизнь? А за что ему заплатят? — За его труд, за его приложенную, израсходованную, материализованную рабочую силу и за его мастерство, навыки. Поэтому и платили рабочему первого разряда намного меньше, чем пятого —
Стоит заметить, что термин авантюрного политтехнолога К. Маркса — «рабочая сила» является неудачным, неясным, размытым, грубым и даже оскорбительным (по аналогии «лошадиная сила»), звучит как абстракция, или как потенциальный труд, не учитывает такие качественные показатели — как квалификацию, навыки, мастерство. Как измеряется «рабочая сила»? — Например, только количеством изготовленных болтов за смену, или ещё их качеством, количеством израсходованного материала и количеством брака?
Напомню название сталинской работы — «Экономические проблемы социализма в СССР», а проблем там было много, и Сталин рассмотрел далеко не все, но он умышленно, как будто ему уже нечего было сказать по заявленной теме, уходит от рассмотрения экономических проблем социализма к рассмотрению ситуации за границами СССР:
«Наиболее важным экономическим результатом Второй мировой войны и её хозяйственных последствий нужно считать распад единого всеохватывающего мирового рынка. Это обстоятельство определило дальнейшее углубление общего кризиса мировой капиталистической системы. Сфера приложения сил главных капиталистических стран (США, Англия, Франция) к мировым ресурсам будет не расширяться, а сокращаться, условия мирового рынка сбыта для этих стран будут ухудшаться, а недогрузка предприятий в этих странах будет увеличиваться. В этом собственно и состоит углубление общего кризиса мировой капиталистической системы в связи с распадом мирового рынка».
Здесь наблюдения и выводы Сталина верны, но неоднозначны, потому что мировой рынок распадался-перестраивался уже не раз: был одно время по преимуществу испанским, затем голландским, потом английским, а после войны стал — американским. А сокращение доступа к рынкам ресурсов США компенсировали агрессией против Вьетнама, Ирака и Ливии с целью захвата их природных ресурсов. Сталин:
«США посадил на паек Западную Европу, Японию и другие капиталистические страны. Но было бы неправильно думать, что это "благополучие" может сохраниться "на веки вечные", что эти страны будут без конца терпеть господство и гнет США, что они не попытаются вырваться из американской неволи и стать на путь самостоятельного развития».
Во-первых, многие страны союзницы США не просто терпят до поры господство США, а с радостью его и терпят и его приветствуют ради своей безопасности и своего благополучия. Во-вторых, и сейчас многие допускают эту ошибку, утверждая, что между странами Западной Европы и США или между Евросоюзом и США существуют серьёзные непреодолимые противоречия, которые можно использовать в интересах России. Это или ошибка по глупости или умышленная политтехнологическая ложь-ловушка, и последнее вероятнее. В-третьих, понятно, что в этом мире всё когда-то заканчивается, поэтому легко прогнозировать философски, что благополучие США не может быть «на веки вечные», хотя после смерти Сталина оно сохраняется довольно долго, и, возможно, наше поколение ещё застанет крах этого незаслуженного, несправедливого и непорядочного благополучия США, а может и нет, если США со своими союзниками захватят не только Ливию и Иран, но и Россию.
Возвращаясь к главной теме книги, следует заметить, что кроме смелой реформаторской затеи Сталина — пересмотра марксизма, он ничего конкретного вместо марксизма не предложил. Он только поставил вопрос, предложил его рассмотреть, на большее его уже не хватило. Он понимал необходимость пересмотра и перестройки марксизма, но не смог этого сделать. И он прекрасно это понимал, поэтому в 1953 году, в конце жизни, призвал других помочь ему реформировать. С одной стороны, якобы плюс
Главный редактор журнала ЦК КПСС «Коммунист» Ричард Косолапов рассказал члену Президиума ЦК КПСС Дмитрию Чеснокову, что незадолго до своей смерти Сталин сказал ему по телефону:
«Вы должны в ближайшее время заняться вопросами дальнейшего развития теории. Мы можем что-то напутать в хозяйстве, но так или иначе мы выправим положение. Но если мы напутаем в теории, то загубим всё дело. Без теории нам смерть, смерть, смерть!» (интервью с Косолаповым газете «Завтра» №50 за декабрь 1997 г.).
Можно себе представить, что в вопросах — куда идем и что строим —творилось после этой работы Сталина в головах «теоретиков» марксизма Берии, Хрущева, Кагановича, Микояна, не говоря уже о более слабых интеллектуально партийных и советских работниках и всей советской элите этого периода в целом. Думаю, в этой теме к Сталину было много раздраженных претензий со стороны ближайшего окружения: лучше бы Сталин не трогал этой фундаментальной темы, лучше бы оставил всё как было — ясно и понятно (пусть даже и ошибочно, а может — и не ошибочно, надо кому-то толково разобраться), взбудоражил, сказав радикальное «а», а заканчивать эту затею далее от «б» до «я» кто будет? Уверен, эту революционную и неясную инициативу Сталина некоторые его недоброжелатели раздраженно отнесли к его старческому вздору, вредному маразму, и мелькнула у многих раздраженных «теоретиков» марксизма-ленинизма мысль — а не пора ли Сталину на покой. А то только одни от него проблемы и страхи.
А кто после загадочной смерти Жданова, расстрела талантливого русского экономиста Н. Вознесенского и других перспективных умных русских управленцев мог помочь Сталину с экономической и тем более идеологической перестройкой? — «Коренные» марксисты: академики Исаак Минц и любимец Сталина «Мрак» (Марк) Борисович Митин? Идеолог-безбожник академик Губельман-«Ярославский»? Профессора марксизма Коган и Каганович? Суслов вытянет? Хрущев?
Сталин понимал необходимость идеологической перестройки, её озвучил, но её не осуществил. После него Никита Хрущев также пытался провести перестройку, причем весьма оригинально продолжил идею Сталина: идеологические проблемы пытался решить с помощью очернения Сталина, превратив сталинскую идею демарксизации в десталинизацию, все жестокости и преступления советской власти свалив на него, а экономические проблемы банально — с помощью кукурузы. Перестройка не нужна была Л. Брежневу, для него всё было хорошо, терпимо, всё шло путем, да и рисковать ему не хотелось, поэтому он и «зарезал» вместе с Ю. Андроповым-Вайнштейном перестроечные реформы Косыгина; а вот Ю. Андропов-Вайнштейн задумал коварную перестройку одновременно марксизма и сталинизма в виде развала СССР, и начал её осуществлять ещё не будучи главой СССР, а только главой КГБ, но эту историю мы рассмотрим немного далее.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
Период власти Л. Берии и Н. Хрущева.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В день смерти Сталина 5 марта 1953 года успешные заговорщики делили в СССР власть: на совместном заседании членов ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета и министров Советского правительства по предложению Л. Берии было принято решение — назначить на пост Председателя Совета Министров СССР Г.М. Маленкова. А сталинского выдвиженца на эту должность П.К. Пономаренко назначили министром культуры СССР, затем отправили на работу в далекий Казахстан, а затем послом в Непал. Глава, казалось бы, самого грозного ведомства — МГБ С. Игнатьев к дележу власти допущен не был, он стал жертвой этого дележа — его как сталинского ставленника сняли с этого министерского поста и даже вывели из состава Президиума ЦК, временно Игнатьева избрали секретарем ЦК, но 5 апреля 1953 года сняли и с этой должности, а 28 апреля вывели из ЦК. Фактически, начиная с кадровой политики, заговорщики после смерти Сталина стали проводить политику десталинизации.