Дестроер (Тропа войны)
Шрифт:
– Я тебе не нужна, - рыдала девочка.
– Ты будешь моей внучкой, но не больше. Расти большая и не подпускай к себе стариков. Ладно?
Девочка всхлипнула и кивнула. Валашников дружески поцеловал ее в щечку, взял чемодан у директора гостиницы, который криво улыбнулся и пожал плечами.
– Отвезите ее домой, товарищ директор. И не приставайте к ней. Я позвоню из Москвы.
Валашников чувствовал себя на высоте: ведь он узнал этого человека, принятого по ошибке за чернокожего.
Он был
По дороге в Москву и, может быть, по дороге к своему возвышению.
Глава 5
Римо увидел, как два человека в джинсах и фланелевых рубашках тянут от монумента провода. Он предложил им остановиться.
Очевидно, худощавый незнакомец произвел на них столь сильное впечатление, что они сразу же уронили катушки и, скорчившись, покатились в пыль.
– Спасибо, ребята, - поблагодарил их Римо.
– Зачем ты это сделал?
– закричал Пети.
– У меня есть идея получше, - сказал Римо.
– Как это - "получше"? Даже "Ньюстайм" признает, что моя организация безупречна. Средства массовой информации назвали захват памятника хорошо организованным. По радио передавали, что местная полиция считает наши ряды очень сплоченными. Я не позволю бить моих людей без разрешения.
– Извини, но взорвать эту изящную штучку - плевое дело, - сказал Римо, указывая на массивное мраморное основание.
– Один взрыв - и у вас останется только дырка в земле. И никаких телерепортажей.
К ним начали присоединяться революционеры, вышедшие из здания церкви: те из них, кто еще мог держаться на ногах. Стоящая в задних рядах Горящая Звезда, она же Линн Косгроув, издала низкий тревожный вопль.
– Что это?
– спросил Пети.
– Это индейская песня, - сказал стоящий с ним рядом человек.
– Откуда ты знаешь, черт возьми?
– спросил Пети.
– Я видел нечто подобное в "Сверкающих стрелах", с Рэндольфом Скоттом и Виктором Мэтьюре. К тому же, я твой министр культуры.
Он поставил точку в своей речи, сделав последний глоток из бутылки с наклейкой "Старый дед" и запустил бутылку в мраморный монумент. Она ударилась в брезент и, скатившись на землю, не разбилась.
– Братья!
– закричала Горящая Звезда.
– Не слушайте белого человека. Его язык раздвоен, как язык змеи. Мы должны разрушить памятник насилию, или мы никогда не будем людьми. Под игом белых мы стали пьяницами и ворами.
Наше великое прошлое призывает стереть следы господства бледнолицых!
– Да! Да!
– закричали люди с ружьями в руках.
Римо услышал индейский боевой клич.
– Братья!
– закричал Римо.
– Если мы уничтожим памятник, мы ничего не добьемся. А если вы присоединитесь ко мне, у вас будут мясо, бифштексы, пирожки, пиво,
– Кто ты?
– спросил министр культуры.
– И виски!
– заорал Римо.
В предвкушении грандиозного набега министр культуры заехал Горящей Звезде по лицу.
– Мы - за!
– выкрикнул вождь Пети.
– Мы - за!
– выкрикнули едва держащиеся на ногах члены Партии Революционных Индейцев.
– А как же наше великое прошлое?
– закричал кто-то. Увидев, что это женщина, Джерри Люпэн стукнул ее прикладом по голове. Ее парень погнался за Люпэном, который присоединился к Римо и сделал в сторону парня непристойный жест.
Парень показал ему кулак, обещая рассчитаться позже. Люпэн сцепил два указательных пальца, показывая, что он и Римо друзья.
Пети знаком велел всем замолчать.
– Мы совершим набег. Я назначаю этого человека главным.
Слова Пети были встречены шумным одобрением.
– Когда выберешься отсюда, берегись людей Апова, - шепнул Пети на ухо Римо.
– Они ненавидят нас. Причем страстно. Если бы не полицейские, они бы нас прикончили. Эти Апова - крепкие орешки. Ты уверен, что сможешь пробраться мимо полицейских?
– Конечно, - ответил Римо.
– На грузовиках?
– А сколько у тебя людей?
– Человек сорок. Я их тебе дам, если ты привезешь мне мороженое и сливочную помадку. Только не диетические продукты, а настоящее мороженое.
Римо ободряюще подмигнул, и Пети положил руку ему на плечо.
– Но тогда памятник - мой, - заявил Римо.
– Оставь его мне. Насчет памятника у меня есть план.
– Что же?
– заволновался Пети.
– Полчаса лучшего времени в эфире, - объявил Римо.
– Но погоди его взрывать.
– У нас никогда еще не было лучшего эфирного времени, - сказал Пети.
– Нас показывали в шесть утра и в вечерних новостях. На нас работает человек из "Нью-Йорк Глоуб", он пишет за меня или по нашим просьбам. Он освещал то знаменитое восстание в тюрьме, в Аттике. Но у него никогда не было лучшего времени.
– Да еще получаса, - заметил Римо.
Римо посмотрел, откуда тянутся провода. Огромный плоский монумент был похож на гигантский надгробный камень. Он вспрыгнул на мраморное основание и увидел, что недавний взрыв динамита разнес на куски бронзовый диск. Он ощутил пустоту под ложечкой, во рту у него пересохло.
Он знал, что предмет, находящийся внизу, у него под ногами, мог стереть всю эту прерию, весь этот штат и множество соседних штатов с лица земли. И, хотя разум подсказывал ему, что любая смерть - это смерть; не все ли равно, от чего умереть: от брошенного в тебя камня или от баллистической ракеты, тем не менее, последнее его пугало больше.