Десять тайн Охотника на демонов
Шрифт:
— Иди без меня, — коротко кинул ему Николас.
— Но я не могу оставить тебя в таком состоянии, — попытался урезонить его оборотень.
Николас ничего не ответил и начал раскачиваться взад-вперед, перебирая темные пряди волос мертвой девушки.
— Прекрати! — закричал на него Йоси, по его щекам градом катились крупные слезы. — Я тоже любил ее, но она предпочла тебя, потому что ты был сильнее и умнее меня. Глядя на тебя, мне самому хотелось стать лучше. А сейчас я тебя не узнаю. Ты развалина, тряпка, даже хуже. Сидишь здесь и жалеешь себя, как последнее ничтожество.
Николас взглянул на него исподлобья. Глаза его снова обрели былую ясность. Юноша медленно поднялся на ноги и зашагал обратно к перевалу, неся мертвую девушку на руках, словно хрупкую ношу. Йоси подобрал злосчастный меч и побрел вслед за ним.
Настоятель обходил с факелом тело, закутанное в белый саван, поджигая торчащую из-под него солому и хворост. Алое пламя, потрескивая в такт собственному танцу, медленно пожирало предложенную ему пищу. Николас и Йоси стояли низко опустив головы, избегая смотреть друг другу в глаза. Недавно оправившийся от чар Снежной ведьмы, Эглаборг молча взирал на погребальный костер. Проститься с Юки пришел даже Каппа из Теплого озера.
— Это моя вина. Я не должен был ее оставлять в тот день. Ведь я знал, что что-то не так и… — начал было Николас, но настоятель его прервал.
— Перестань. Если кто и виноват в ее гибели, так это я. Я знал и про Снежную ведьму, и про то, что она может захватить разум Юки. Но я был слишком самонадеян. Поверил в неуязвимость этих стен и поплатился, — настоятель понурил голову. — Отпусти ее и не мучайся.
— Я… не могу, — ответил тот через силу. — Это слишком больно.
— Хотел бы я сказать, что время лечит, но это не так… — настоятель по-отечески положил руку ему на плечи. — Все же тебе придется жить дальше. Поверь, Юки не хотела бы, чтобы ты похоронил себя заживо вместе с ней. А сейчас тебе лучше уехать. Вернуться обратно.
— Но мне некуда возвращаться. На Авалоре для меня не осталось ничего, кроме вот такого же погребального костра, — Николас отвел глаза и посмотрел на запад, где сквозь белую дымку виднелся океан.
— Значит, езжай в другое место, — пожал плечами настоятель.
— В Элам? — спросил Николас скорее у себя, чем у настоятеля. — А потом в Великую библиотеку Эскендерии и в Лапию, через Норкийское королевство.
— Звучит, как хорошо спланированное путешествие, — настоятель подбадривающе подмигнул ему. — У меня будет к тебе небольшая просьба. Небесный клинок, забери его из нашей обители. Я не хочу, чтобы он далее нарушал покой этих стен.
— Но… я ненавижу этот меч. Это он убил Юки, — попытался отказаться юноша.
— Поэтому ты всегда будешь помнить о той опасности, которую таит в себе это оружие. Ты единственный, кто сможет удержаться от искушения воспользоваться им, — настоятель умоляюще глянул на него.
— Хорошо, — тяжело вздохнул юноша и отвел взгляд.
«Ты победил. Все получилось, как хотел ты, а не я», — мысленно сказал он мертвому богу.
«Мы хотим одного. Жаль, что ты этого не понимаешь», — ответил тот.
Тайна 5.
Элам. Маракандское ханство. 1569 г. от заселения Мидгарда.
Раннее утро дарило свежую прохладу. Убогие глинобитные хибары Мараканда, столицы ханства Саргала, на удивление хорошо сочетались с высившимся над ними пестрым, как цветник, дворцом. Город стоял на берегу широкой и полноводной реки Пахчур-Су, которая несла в своих водах жизнь в мертвую Эламскую пустыню. Несмотря на ранний час, на берегу уже собралась толпа народа. Происходило какое-то важное в жизни ханства событие.
Николас созерцал сборище маракандских голодранцев в гордом одиночестве. Традиции местного зодчества не внушали Эглаборгу особого доверия, поэтому он разбил лагерь выше по течению реки и в город идти наотрез отказался.
«Мне здесь не нравится», — хмуро заметил Николас.
«Тебе в последнее время нигде не нравится», — устало ответил ему мертвый бог. — «И перестань со мной разговаривать, а то на тебя уже люди озираются».
«Где?» — несказанно удивился Николас.
«Вон... да не там, направо от тебя», — раздраженно подсказал ему Безликий.
После того, как они покинули Острова Алого Восхода, Николас чаще разговаривал с незримым Западным Ветром, чем со своим вполне живым и осязаемым компаньоном. Собственно, это и была главная причина, почему целитель не захотел идти с Охотником в Мараканд.
В указанной Безликим стороне стоял одетый в светлый балахон пустынник с обветренным лицом. На вид ему было около двадцати пяти. Его темные глаза внимательно следили за каждым движением Николаса. Осознав, что соглядатайство раскрыли, пустынник подошел к Охотнику и спросил:
— Не подскажешь, с кем ты только что так воодушевленно беседовал?
Говорил он с типичным эламским акцентом, характерной чертой которого было отсутствие вежливого обращения.
— С мертвым богом, — буркнул ему в ответ Николас.
— Извини, я не расслышал, — переспросил пустынник, пристально осматривая Охотника с ног до головы.
— С самим собой… Я разговаривал с самим собой, — на этот раз громко и четко ответил Николас. — С головой у меня не все в порядке, ясно?
«Не надо так нервничать», — назидательным тоном сказал ему Безликий.
«Заткнись», — прикрикнул на него Николас.
— Ты это мне? — напрягся пустынник.
— Нет… а скажи-ка мне, любезный, что здесь происходит? — решил он воспользоваться удобным случаем, чтобы расспросить местного жителя.
— Сейчас начнется церемония посвящения принцессы Маясы, старшей дочки хана Саргала, — не слишком весело ответил ему незнакомец.
— Посвящение для чего? — продолжал любопытствовать Николас.
— Для свадьбы, конечно. К дочерям хана Саргала посватался сам Фарзул-хааб, Алый Лев Эламской пустыни, — добродушно пояснил он. — Пойдем, я знаю место, откуда мы сможем все хорошенько рассмотреть.