Десять тысяч небес над тобой
Шрифт:
Пол говорит:
— Тогда мы не можем терять время. Или нам нужно избавиться от улик, либо разработать сделку, — он подходит ближе ко мне. — Я не хочу внимания полиции. Как я могу избежать этого наилучшим образом, мисс Кейн? Уничтожить вас как свидетеля или отпустить вас, чтобы вы рассказали полиции, что не имеете представления, что случилось с вами?
— Вариант два, — говорю я. — Определённо.
— Ты не можешь ей доверять! — протестует один из мужчин.
— Я не думаю, что она глупа, — говорит Пол. — Она знает, что если мы нашли её
— Всё, чего я хочу — это убраться отсюда, — но не слишком быстро. — Ты отвезёшь меня? Не отправляй меня с остальными. Я не доверяю им.
Если он отвезёт меня бог знает куда, у меня будет возможность приложить Жар-птицу к его телу и спасти осколок души моего Пола. Потом я смогу оставить это измерение. Просто прыгнуть отсюда. Жар-птица Тео сообщит ему, что я ушла, он последует за мной в главный офис, где мы наконец сможем поставить все точки над и с Конли. И Маргарет из этого мира может гадать почему она пришла на незнакомую улицу и отправиться домой не более чем с несколькими синяками, недоумением и большой дырой на колготках.
— Она будет молчать, — говорит Пол остальным. — Если нет, мы можем напомнить о сделке, которую мы подписали.
— У Леонида есть возможности, — говорит кто-то позади меня. Таким образом, он соглашается с Полом. Даже с изолентой вокруг груди и рук я чувствую, что мне стало легче дышать. Через несколько часов это будет казаться плохим сном.
Позже, я понимаю, я задумаюсь о том, как Пол ввязался во все это, я имею в виду, на самом деле, русская мафия? Но сейчас я не могу думать ни о чем настолько сложном. Мой мозг может осознать только самое необходимое: Молчи. Доверься Полу. Доберись до дома.
Но Пол не сказал, что он отвезёт меня…
Хлопает металлическая дверь. Всё мое тело так напрягается, что изолента у меня на животе и руках натягивается. Тяжёлые шаги проходят по коридору слегка позади меня, и я слышу глубокий голос с сильным акцентом.
— Я смотрю, вы порыбачили.
Другие мужчины подобострастно хихикают, а лицо Пола мрачнеет.
Мне даже не нужно, чтобы кто-то произносил его имя. Он главный. Леонид.
Шаги обходят меня, и я теперь могу видеть самого Леонида — по большей части всё ещё как тень, свет падает из-за его спины. Он не смотрит на меня прямо — он умеет не показывать никому своё лицо.
— Это ребёнок. Моя бабушка смогла бы поймать её.
К черту тебя, думаю я.
Но я понимаю, что ничего нельзя говорить вслух. Я даже не собираюсь смотреть прямо на Леонида, видишь, я не смогу узнать тебя, меня можно отпустить, и я больше не хочу привлекать внимание. Он не увидит никакой реакции с моей стороны, ни за что…
… но потом он выходит на свет и мне приходится прикусить язык, чтобы не закричать.
Не потому, что он показал мне своё лицо, и доказал, что ему всё равно, живая я или мёртвая.
Потому что теперь на меня словно из тёмного
Он старше, черты его лица резче, волосы такие же седые, как глаза, он более грубый во всех смыслах, как будто кто-то взял Пола и убрал всё, что делает его красивым, оставляя только жёсткость. Нос был сломан в нескольких местах, зубы пожелтели от десятилетий употребления кофе. Однако сходство сильное и несомненное.
Позади него Пол тихо говорит:
— Я разберусь с этим, папа.
Леонид — отец Пола.
Наконец, кусочки мозаики складываются. Поэтому Пол никогда не уезжает домой на День Благодарения или Рождество. Поэтому он не любит своих родителей, даже не говорит о них. Поэтому он вынужден жить на скромную стипендию, без помощи из дома. Отец Пола имеет отношение к организованной преступности. Должно быть, они не помогают ему из-за того, что он отказался участвовать в семейном деле.
Только в этом измерении Пол остался. Теперь он взаперти в той жизни, которую он меньше всего хотел вести.
— Ты разберёшься с этим, да? — говорит Леонид Полу. — Ты узнал, с кем она?
— Ни с кем, — Пол стоит почти по струнке. Я всегда думала, что ему неловко с нами, потому что, ну, так и есть. Но с его отцом всё ещё хуже. Он напряжён и не уверен. Испуган.
— Вся ситуация выросла из недопонимания.
— Ты этому веришь? — Палец Леонида скользит по моей щеке, холодно изучая меня.
Пол кивает:
— Да, верю.
Кажется, мужчины, стоящие позади меня, даже не дышат. Я понимаю, что они в таком же ужасе от Леонида, как и я. Леонид не просто в русской мафии. Он ей управляет.
Поэтому ему всё равно, вижу ли я его лицо или нет. Он слишком крупная рыба для того, чтобы копы легко поймали его.
Леонид Марков наклоняет голову и наконец обращается ко мне:
— Ты — милая девочка, которая ничего не знает о делах? Я думаю, возможно, так и есть. Ты ничего из этого не запомнишь, даже наших имён?
Все мои знания о криминальном мире происходят из сериала «Закон и порядок». Вероятно, не стоит на них полагаться. Я придерживаюсь того, что уже сказала Полу.
— Если я скажу полиции, что ничего не помню, вы больше не будете меня преследовать. Это всё, чего я хочу.
Он громко смеётся и похлопывает меня по щеке.
— Хорошая девочка.
Было это глупо, убедительно, или всё сразу? В любом случае, Леонид больше не смотрит на меня, вместо этого встает и обращается к Полу. Пол говорит:
— Я сам отвезу её. Уеду в другой конец города. Не нужно ещё больше всё усложнять.
Он говорит так ровно, что можно почти упустить тот факт, что он просит за мою жизнь. Радость расправляет крылья внутри меня. Пол отвезёт меня отсюда. У меня будет возможность спасти душу моего Пола. Всё скоро закончится.
— Ты прав, — говорит Леонид. — Так и было бы, если бы на меня не работали такие идиоты.
Наступает тишина. Опасность в комнате стала осязаемой, но внезапно угроза направляется уже не на меня.