Десять вещей, которые я теперь знаю о любви
Шрифт:
— Вы знаете человека по имени Даниэль? — спрашиваю я.
Обе сестры внимательно смотрят на меня.
— Он был знаком с мамой. И, кажется, приходил на похороны отца.
Я краснею, чувствую, как жар разливается по щекам и шее.
— Пожилой мужчина, немного похожий на бродягу.
Си поливает томатным соусом тонкие розовые кусочки курицы, разложенные на стеклянном блюде.
— Бродяга? — переспрашивает она.
— Ну, или как еще их называют. Бездомные?
— Как мама могла быть знакома с бездомным?
Си размазывает
— Забудьте. Я просто столкнулась с ним однажды на улице. И вспомнила, что видела его на похоронах. А потом он пришел в дом на поминки. И еще та женщина, Марина… Если не ошибаюсь, она спрашивала, виделась ли я с человеком по имени Даниэль.
Вижу, как Си и Тилли переглядываются.
— Что?
Си отворачивается, открывает холодильник и вынимает пачку сыра.
— Что? — спрашиваю я у Тилли.
— Ничего.
Я вскидываю брови.
— Нет, ничего.
Она крутит блюдце.
— Ты поговорила с ним? — спрашивает Си, натирая сыр.
— Немного.
— И что он сказал?
Я облокачиваюсь на барную стойку и обхватываю подбородок ладонями:
— Ничего особенного. Попила с ним чаю. Знаете, в Даниэле чувствовалось что-то знакомое. Я подумала: может, я видела его в детстве? Может, это старинный друг семьи?
— Ты пила чай с бродягой?
— Алиса! — Голос Тилли звучит неожиданно резко. — Алиса, мы беспокоимся за тебя.
— Мне уже не пять лет, — отрезаю я. — Я могу сама о себе позаботиться.
— Мы знаем, — отвечает Тилли.
Подношу чашку к губам. Хочется швырнуть ее об стену, но вместо этого я делаю глоток, а потом с грохотом опускаю ее на блюдце:
— Си, можно я воспользуюсь твоим компьютером?
— Конечно, — отвечает она с облегчением. — Он в кабинете.
Кабинет — маленькая квадратная комнатка в передней части дома. Полки забиты книгами издательства Reader’s Digest и старыми номерами журнала Autocar, который читает Стив. Оставляю дверь открытой. Из кухни доносится бормотание, а потом одна из сестер захлопывает дверь. Ну и черт с ними.
Просматриваю туристические сайты. Четыреста фунтов — рейс в Дели. Пятьсот фунтов — до Гоа. Восемьсот фунтов — до Ла-Пас. Пытаюсь представить, как я стою с новым рюкзаком в очереди на регистрацию, ем обед из пластикового лотка, как в голову ударяет адреналин на подлете к земле. Я не стала подавать заявку на возмещение той части страховки, которую я не использовала, так как вернулась раньше — чтобы повидаться с папой. Мне почему-то стало неловко требовать ее. Но у меня остались кое-какие сбережения, и те деньги, подаренные отцом. А еще я скоро получу свою долю за дом. Просматриваю рейсы в Марракеш, Бангкок, Токио, Найроби. Потом откидываюсь на спину. Стул на колесиках, с узкими подлокотниками и обивкой из искусственной кожи. Смотрю на почетные грамоты мальчиков, висящие на стене за столом. «Мой отец умер», — говорю я себе. «Он был не лучше тех двоих, на кухне», — говорю я себе. В
Выбрав три рейса в Дели, я отправляю ссылки на свой электронный ящик.
После ужина, когда мальчиков отправили спать, а Стив ушел возиться в гараже, мы идем в зимний сад, рассаживаемся по новым диванам, поскрипывающим от каждого движения. Си открывает вторую бутылку вина. Я еще едва ощущаю действие алкоголя, а щеки сестры уже пылают. Тилли пьет апельсиновый сок. Никто из нас больше не упоминал о Даниэле.
Чувствую, что Тилли распирает от желания чем-то поделиться. Ей это весь вечер не дает покоя.
— Что случилось? — спрашиваю я, и она краснеет.
— Я просто думала о том, как ты похожа на маму, вот и все.
Замечаю, как Си кидает на нее быстрый взгляд. Сглатываю.
— Думаешь, поэтому папа…
— Поэтому папа что?
— Ничего.
Я наполняю бокал. Почему он не хотел меня видеть после ее смерти? Я была маленькой, но запомнила это.
— Не надо думать, что он не любил тебя, Алиса, — говорит Тилли.
— С чего бы мне так думать?
Тилли пожимает плечами, покусывая нижнюю губу.
— Вообще-то, я хотела кое-что сказать.
Нам всегда было нелегко вместе. Помню, как однажды пришла в гости к однокласснице на каникулах: трое детей, двое родителей, и все было так непринужденно.
Смотрю, как Тилли складывает руки на животе.
— Я беременна, — говорит она.
Си чуть не пролила вино на пол. Мы все молчим. Тилли смотрит то на меня, то на Си, то снова на меня.
— Что ж, хорошо, что отец этого не застал, — говорит Си наконец.
Вижу, как на глазах Тилли выступают слезы.
— Прекрати, — шикаю я на Си.
Она скрещивает руки на груди:
— А как Тоби это воспринял? Он собирается уйти от жены?
Судя по ее тону, это что-то из области фантастики. Наверно, она даже права, но нельзя же так.
— Ты счастлива, Тилли?
Я сижу на соседнем диване. Тянусь к ней, беру ее за руку: теплая ладонь вся повлажнела от пота. Сестра смотрит на меня с благодарностью. Я ловлю ее взгляд и улыбаюсь. Она кивает, и по ее щеке катится слеза.
— Тебе уже почти сорок, Тилли, — говорит Си.
Тилли сжимает губы и снова кивает.
— Я не думала, что получится, — говорит она.
Си хмурится:
— Так вы это планировали? О чем он только думал?
Тилли чуть поворачивается, и диван стонет, жалобно, будто раненое животное.
— Он не знает.
Сестра произнесла это так тихо, что я едва разобрала.
— Ты ему скажешь? — спрашиваю.
Пожимает плечами.
— Он сбежит на край света, — говорит Си.
— Откуда тебе знать, как он поступит? — возражаю я.