Детектив на исходе века (Российский триллер. Игры капризной дамы)
Шрифт:
— Все нормально, — ответил он, — надо было со второй сменой разобраться.
— А Петька-то уже давно дома, — не преминула вставить свое слово теща.
— Петька — контролер, — перебил ее тесть, — а наш — начальник.
— Есть будешь? — спросила жена, вклинившись в разговор.
— Конечно, — ответил за него тесть, — не с гулянки пришел мужик, с работы.
— Петька умеет жить, — буркнула теща и ушла в соседнюю комнату, отделенную от первой ситцевой занавеской.
«Петька умеет, а я, значит, — нет», — подумал он, садясь за стол. Поужинав, он встал и, ни к кому не обращаясь, сказал:
— Пойду покурю…
Одев шапку, накинув на плечи шинель, он вышел на крыльцо,
Два прожектора, свет от которых направлялся не в зону, как обычно, а на поселок, были установлены недавно, после очередного побега.
На местной подстанции по вечерам проводились какие-то работы, и почти в одно и то же время на несколько минут отключали освещение.
Двух отключений хватило, чтобы понять — на следующий день будет третье. И на третий день один рисковый осужденный за две минуты абсолютной темноты при помощи самодельной кошки и веревки преодолел и забор, и обесточенное заграждение. Когда после отключения свет вновь зажегся, то в зоне не наблюдалось ничего необычного, так как все необычное происходило за забором, в темноте.
Беглеца, в конце концов, задержали, а начальник колонии, именуемый, в соответствии с традициями, и осужденными, и администрацией, и жителями поселка Хозяином, приказал поставить дополнительные прожекторы, чтобы часовые на вышках могли видеть ночью не только зону, но и поселок.
Новшество сие было воспринято караульными с радостью: теперь они смотрели не в квадрат зоны, а в сторону поселка.
Сигарета обожгла пальцы, и он выронил окурок. Достав из пачки другую он удобнее устроился на перилах и чиркнул спичкой.
Два года назад он женился. Год мотался по общагам и квартирам Н-ска, пока приехавший к ним тесть не сказал:
— Хватит ерундой заниматься, приезжайте к нам, инженеры везде нужны, да и на еду тратиться не надо. Встанете на ноги, а уж потом и в город можно вернуться…
После того разговора он уволился с завода и приехал с женой к тестю в поселок с курьезным названием Тараканино. Тьмутараканино называл он его в первое время.
Тараканино было необычным поселком. В нем размещалась колония строгого режима. Колония была врагом директора совхоза, центральной усадьбой которого и было Тараканино. Колония перетягивала к себе работников совхоза, за работу там платили больше да еще сотрудникам ее шли надбавки, которые в шутку звались доплатами «за боюсь».
В колонии было большое производство тары и мебели, но специалистов не хватало. Уже через неделю после приезда не без помощи тестя, его уговорили устроиться работать туда. А так как парень он был работящий и не пьяница, то уже через месяц сам Хозяин стал уговаривать его аттестоваться, «чтобы получать больше и на одежду не тратиться». И тогда же, и опять же не без помощи тестя, он дал убедить себя, что это лучшее, что можно сделать в его положении. Через три месяца его аттестовали, выдали форму, в которой он выглядел не лучшим образом, так как срочную не служил и не знал, как подобрать китель, бриджи, сапоги. Шинель, вследствие тех же причин, топорщилась на спине и была коротка, что делало его похожим на новобранца, с которого старослужащие сняли вещи его размера, а взамен всучили свои.
Он быстро втянулся в работу, сошелся с коллегами, перестал обращать внимание на просьбы и прощупывания осужденных, но удовлетворения от труда не испытывал. До сих пор не оставляло его чувство временности своего проживания в Тараканино.
— Витя, — раздался голос жены, приглушенный двумя рамами, — простудишься.
— Иду, — ответил он и бросил окурок в снег.
Уже
«Гитару слушает», — подумал он и вошел в сенцы.
А часовой на вышке что-то кричал девчонкам, стоящим рядом с гитаристом. Кричал по-русски, но с сильным узбекским акцентом. По всему было видно, что они были знакомы и пришли к вышке, точно зная, что их друг будет в это время на посту.
Вешние воды бегут с гор ручьями. Птицы в садах звонки песни поют, Горькими хочется плакать слезами, А почему, я и сам не пойму…Пел, аккомпанируя себе на гитаре, парень в бушлате, волнуя всех безысходностью песни, три пары девичьих глаз смотрели вверх на часового со сторож поселка, и одна — из-за угла барака второго отряда, последняя пара принадлежала некоему Шнырю — чернявому, ловкому парню в возрасте тридцати лет, относящемуся к людям, о которых говорят, что они не могут усидеть на месте, так как у них шило в филейной части.
Шнырь только что вылез из окна первого этажа на улицу, миновав таким образом встречу с дневальным, хотя, что ему дневальный. Дневальный — свой человек, ему не нужно даже говорить: ты меня не видел. Но — береженого Бог бережет, а не береженого — конвой. Если дневальный и работает на кума [11] , опасаться его не стоит. Пока он доложит о том, что Шнырь покидал ночью расположение отряда, дело будет сделано, и поезд уйдет далеко.
Шнырь выглянул из-за угла еще раз. Часовой на вышке смотрел в противоположную сторону, где резвилась поселковая молодежь и откуда слышался звук гитары…
11
Кум (жарг.) — начальник оперчасти колонии.
Он подлез под проволоку локалки [12] , перебежал полосу света и добрался до колючей проволоки, отделяющей жилую зону от рабочей. Подсунул под электрический провод две деревянные рогатки пролез на КСП [13] . На когда-то вспаханной, но сейчас подмерзшей земле, конечно, останутся следы, и завтра их обнаружат, но пока будут разбираться, будет поздно.
Второй ряд колючки Шнырь преодолел так же, как и первый, и, оставив рогатки, побежал к тарному цеху.
12
Локалка — внутреннее ограждение.
13
КСП — контрольно-следовая полоса.
Разумеется, он рисковал, но не жизнью: часовой не станет стрелять, даже если увидит бегущего. Не тот случай, подумаешь, какой-то зэк полез из жилой зоны в рабочую. Для часового это не нарушение: что здесь колония, что там… Другое дело, если бы он увидел, что Шнырь лезет на внешнее ограждение. Тут бы он своего не упустил. Часовых, пресекающих побег, поощряют отпуском, а за отпуск эти пацаны отца родного замочат.
Раньше жилую зону от производственной отделял забор. Полгода назад забор решили перенести ближе к жилой зоне, чтобы расширить рабочую. Когда его разобрали, выяснилось, что он сгнил, а на новый у Хозяина нет денег.