Детектив США. Выпуск 9
Шрифт:
— Садись, — сказала Берта. — Ты уже выяснил, где он прячется?
— Кто, муж Сандры? Пока еще нет. Зато побеседовал с ее братом.
— Ну так не трать попусту время и выясни, где находится Биркс.
— Как раз собираюсь этим заняться.
— Разумеется, собираешься. Ты в ладах с арифметикой?
— Есть что посчитать?
— За аренду помещения я плачу ровно столько, сколько зарабатываю за семь дней. Проканителишься ты с этой работой семь дней или справишься за день, в любом случае мне придется заплатить сто пятьдесят долларов за аренду помещения. Если ты успеешь управиться сегодня, то сэкономленные тобой шесть
— Я зашел, чтобы отчитаться.
— Зачем мне твои отчеты? Мне нужны действия.
— А мне нужен помощник.
— Для чего?
— Надо проследить за одной девушкой. Я установил адрес, по которому живет подружка Моргана Биркса. Я скажу ей кое-что такое, отчего она обязательно побежит к Моргану, и тут за ней нужно будет проследить.
— А что мешает?
— Насчет машины я договорился. Возить меня будет мисс Хантер.
— Хорошо. Пусть возит. Вот еще что, — сказала она. — Как только обнаружишь убежище Моргана Биркса, позвони Сандре.
— А это не помешает вручению повестки? — спросил я.
Она улыбнулась.
— Это пусть тебя не волнует. Финансовое соглашение на должном уровне предусматривает все нюансы.
— Я могу попасть в свару. Это чокнутая семейка. Брат Сандры Биркс намекает, что прав больше на стороне Биркса, а не Сандры.
— Нам платят не за то, чтобы мы выясняли, на чьей стороне больше прав, а за то, чтобы мы вручили повестку.
— Это понятно, но могут. возникнуть некоторое осложнения. Может, вы дадите мне какой-нибудь документ, который бы подтверждал, что я работаю на агентство?
Секунду-другую она смотрела на меня, потом выдвинула ящик своего стола, достала из него отпечатанный на машинке бланк и вписала в него мои имя, фамилию, возраст и внешние данные, после чего поставила внизу свою подпись, высушила ее промокательной бумажкой и протянула его мне.
— А пистолет не дадите? — сказал я.
— Нет.
— А если я попаду в переплет?
— Нет.
— А если все-таки попаду?
— Выбирайся как знаешь.
— С пистолетом было бы намного легче, — не сдавался я.
— С пистолетом ты можешь наломать дров. Начитался дешевых детективов.
Я сказал:
— Вам, конечно, видней, — и двинулся к двери.
— Погоди-ка. Вернись, — сказала она. — Уж коли ты здесь, я тебе кое-что скажу.
Я развернулся и пошел назад.
— Я навела справки, Дональд, и все о тебе узнала, — сказала она покровительственно-материнским тоном. — Ты выдал себя утром, когда просматривал те юридические документы. По тому, как ты это делаешь, я сразу поняла, что у тебя юридическое образование. Ты молод. Временно без работы. Не пытаешься устроиться в юридическое учреждение. Когда я расспрашивала тебя об образовании, ты не удосужился даже словом обмолвиться о том, что работал юристом.
Я постарался всем своим видом показать, что ее слова не произвели на меня никакого впечатления.
— Дональд, — сказала она, — мне известно твое настоящее имя, и я все знаю о постигшей тебя неудаче. Тебя отлучили от практики и за нарушение профессиональной этики запретили вести дела.
— Никто меня ни за что не отлучал, — возразил я, — и профессиональной этики я не
— А гражданский комитет по конфликтам заявляет, что нарушил.
— Гражданский комитет по конфликтам — это сборище чванливых бездарей. Я слишком много трепался, вот и все.
— О чем, Дональд?
— Я выполнял кое-какую работу для одного клиента, — сказал я. — Случайно у нас завязался однажды разговор о законах. Я сказал ему, что можно совершить преступление и при этом остаться безнаказанным, нужно только правильно воспользоваться законом.
— Чепуха, — сказала она. — Это любому мальчишке известно.
— Вся беда в том, что я на этом не остановился, — признался я. — Я сказал ему, что люблю поупражняться в построении всякого рода логических комбинаций. И с моей точки зрения любые знания имеют хоть какую-то ценность только в том случае, если их можно применить на практике. Я проштудировал множество юридических казусов и понял, как применять на практике описанные в них трюки.
— Ну, ну, дальше, — сказала она, ее глаза выражали живой интерес. — Чем же все это закончилось?
— Я сказал этому человеку, что можно совершить убийство таким образом, что никакая полиция не сумеет выйти на убийцу. Он заявил, что я, мол, загибаю. Тогда я психанул и предложил ему заключить пари на пятьсот долларов, а он согласился в любое время выложить деньги, если я в случае проигрыша выложу свои пять сотен. Мы договорились, что увидимся на следующий день. Ночью его арестовали. Оказалось, что он мелкий гангстер. Он выболтал все, что знал, полиции. В том числе и о том, что я согласился объяснить ему, как можно совершить убийство и выйти при этом сухим из воды. И не преминул добавить, что обещал заплатить мне за эту информацию пятьсот долларов и в случае, если она покажется ему практически полезной, убить одного из конкурировавших с ним гангстеров. На меня ополчился весь гражданский комитет. Они на год лишили меня лицензии. Они решили, что я какой-то ханыга от юриспруденции, занимающийся мокрыми делами. Я пытался объяснить, что действовал из спортивного интереса, на спор. Как бы там ни было, они мне не поверили. И при этом еще взъелись на меня за то, что я утверждал, будто можно остаться безнаказанным, совершив преднамеренное убийство.
— А это на самом деле можно, Дональд? — спросила она.
— Да, — сказал я.
— И ты знаешь, как?
— Да. Я уже говорил вам, что у меня есть одна слабость: люблю просчитывать логические комбинации.
— Ив запасниках твоей памяти хранится такая комбинация, использовав которую я могла бы совершить убийство и остаться совершенно неуязвимой для закона?
— Да.
— То есть прояви я достаточно хитрости, и меня не поймают?
— Я имел в виду другое. В этом случае от вас потребовалось бы только одно: вручить свою судьбу в мои руки и выполнять все мои указания.
— Ты, надеюсь, не имеешь в виду ту старую басню, что труп можно захоронить так, что его никогда не найдут?
— Это чистой воды ахинея. Я говорю о лазейке в самом законе, о такой лазейке, который можно воспользоваться, чтобы безнаказанно совершить убийство.
— Ну-ка, ну-ка, просвети, Дональд.
Я рассмеялся и сказал:
— Видите ли, на просвещении я уже один раз обжегся.
— Когда истекает твой год?
— Уже истек. Истек два месяца назад.
— Почему же ты не возвращаешься к юридической практике?