Детективное агенство «Аргус» [сборник]

Килеса Вячеслав Владимирович

Профессор Сергеев встретил Вилкина с улыбкой:

— Вам пора принимать меня на работу: консультантом по загадкам. Что у вас сейчас?

Прочитав принесенную головоломку, профессор задумался:

— Серьезная вещь: оставьте до завтра.

Время до ужина Вилкин провел в библиотеке, изучая материалы по врангелевской армии, — и вышел оттуда в унынии.

— Не хватает информации, — жаловался он Анне Николаевне. — Улагаи был любимчиком Врангеля, лихим рубакой — кавалеристом, не боявшимся самого черта. В первых числах августа 1920 года он во главе десантной армии высаживается на Таманском полуострове, неудержимо идет вперед, громя красных.

Пятого августа занимает станицу Брюховецкую, окружив и уничтожив непонятно откуда там взявшийся отряд петроградских чекистов, — и останавливается. Врангель на аэропланах шлет ему приказы двигаться дальше, на беззащитный Екатеринодар, — тогда Северная Кубань оказывается в руках белых, — а Улагай неподвижен. К нему прорываются с Кубани и вливаются в его войска десять тысяч казаков, значительно увеличив боевую мощь, — а Улагай 15 августа отдает приказ об отступлении, переправляется обратно в Крым, где начинает рассказывать Врангелю, что ему мешал начальник штаба, раздутые тылы и прочую чепуху. И тут же подает в отставку и скрывается из Крыма.

— Думаешь: его купили красные? — спросила Анна Николаевна.

— Не состыковывается. Первые годы эмиграции Улагай зарабатывал на хлеб службой в албанской армии, позже руководил цирковой казачьей группой, все годы явно прозябая в бедности. Если учесть, что отступление Улагаевского десанта стало началом поражения белых войск, 15 ноября 1920 года вынужденных убегать из Крыма, то красные должны были заплатить Улагаю бешеные деньги: куда они делись?.. И все — таки что — то там случилось, в станице Брюховецкой, поломавшее судьбу Улагая и — рикошетом — Врангеля…

Ночью Вилкину опять снился сон: в затасканном мундире казачьего сотника он на палубе парохода созерцает алый закат над Босфорским проливом. Третью неделю корабль стоит на Константинопольском рейде: турецкие власти под предлогом опасности чумы объявили карантин. Вода только для питья, моются и стирают одежду соленой водой. Дующий со стороны моря ветер лишь слегка разгоняет запах мочевины, толстым слоем устилающеи палубу. Невдалеке кучка женщин, сняв платья, остервенело давят вшей. Рядом колышутся на волнах остальные корабли врангелевской флотилии. И Вилкин чувствует, как разгорается в нем ненависть к сбежавшему в Европу, не выполнившему обещание человеку…

— Меня начинают пугать твои сны, — Анна Николаевна, разбудив сына, осторожно выдернула из — под него смятую простынь. — Может, обратишься к врачу?

— Пройдет! — отмахнулся Вилкин, преодолевая усталость полубессонной ночи. — Я мало что помню. Корабли на рейде, вонь, вши и я на кого — то злюсь. Что — то мне пообещали и не дали.

— Так поверишь в переселение душ, — озабоченно покачала головой Анна Николаевна. — Прими душ, а я поставлю на стол завтрак.

Чередование горячей и холодной воды и пюре с бифштексом восстановили хорошее настроение сыщика, вернув мысли к предстоящим делам.

— Что скажешь о головоломке? — спросил он Анну Николаевну.

— Она сложнее предыдущих и содержит какую — то ловушку, — поделилась своим мнением Анна Николаевна. — Локо в скандинавских сагах: бог обмана, хитрый и безжалостный. И рядом с ним: славянский Морок, являющийся, с одной стороны, богом лжи, обмана и невежества, а с другой — хранителем путей к Правде, скрывающий за пустой мирской суетой Истину. В остальном не разобралась: надеюсь, что— то добавит профессор Сергеев.

У профессора действительно были новости:

— Эталитои в 14 веке на географических картах обозначали

Ялту. Если принять Ялту как исходный пункт, то «Иоанн» — это мыс Святого Иоанна, где некогда размещалась родоначальница города рыбачья деревушка Поликур, давшая название холму. Сейчас на месте деревушки расположен морской вокзал, в районе которого, скорее всего, найдете медную руку. С Локо и Мороком вы разобрались, а со столицами неясно, поскольку их с древних времен в Крыму было много.

Оставив на столе сто евро, сыщик распрощался с профессором и поехал к Свидлову. Ему было грустно. Ночные сны, непонятный поступок генерала Улагая, его что — то скрывающая внучка… Сыщик понимал, что обстоятельства заставляют его заглядывать в чужую тайну, знание которой не принесет радости, зато ударит по чьим— то судьбам и идеалам. Профессия детектива двигала его, специалиста по несчастьям, от одного горя к другому, заставляя ощущать себя человеком, живущим на темной стороне луны.

— Ты как — то хвастался, что начальник секретного архива в Краснодаре — твой родственник, — подождав, когда кабинет Свидлова освободиться от посетителей, напомнил Вилкин.

— Попроси его срочно выяснить, какое особое поручение выполнял отряд чекистов, уничтоженный в августе 1920 года генералом Улагаем в станице Брюховецкой.

— Умом тронулся?! — изумленно воскликнул Свидлов. — Разглашение секретных сведений без официального запроса: служебное преступление. Его с работы турнут, когда узнают.

— А откуда узнают? — возразил Вилкин. — Позвонишь на домашний телефон: вряд ли он прослушивается. Этой тайне восемьдесят лет, она принадлежит исчезнувшему государству. Для ученых подобные архивы давно открыты. Меня время поджимает, поэтому и прошу.

— Да, — призадумался Свидлов. — А что ему обещать?

— Неделю бесплатного отдыха в Ялте в летний сезон в санатории «Сосновая роща».

— Эксплуатируешь друзей как гнуснейший капиталист, — покачал головой Свидлов.

— «Не корысти ради, а только волею пославшей меня жены», — с улыбкой процитировал Вилкин классиков.

— Не мешало бы эту жену завести, — проворчал Свидлов.

— Ладно, позвоню. Что — то еще?

Закончив разговор со Свидловым, сыщик отправился в агентство. Он не был здесь несколько дней: сокрушенно вздохнув при виде легкого слоя пыли, укоризненно погрозил пальцем портрету Аллы Пугачевой и полез в кладовку за шваброй и веником. Наведя чистоту, включил компьютер и нырнул в омут Интернета.

— На второе сегодня: твоя любимая котлета по — киевски, — похвасталась Анна Николаевна, когда сын приехал на обед.

— Научилась ее готовить? — изумился Вилкин.

— Подлизываюсь, — созналась Анна Николаевна. — Вдруг смилуешься и поведаешь, на какие мысли тебя навели статьи Домье и холодильник Улагиной.

— Только в том случае, если понравится котлета, — комично надул щеки сыщик.

— Холодильник — это склад для желудка, — признав, что обед выше всяческих похвал, начал рассказ Вилкин. — Обычно в нем среди прочих продуктов хранится палка колбасы, ветчина, другие мясные изделия, которыми можно утолить голод в любое время суток. А в Улагинском холодильнике я увидел продукты из сои, овощи, фрукты; соки — и ничего мясного. "Вегетарианка?" — предположил я. Спрашивать напрямую у дам ее воспитания: парвеню, дурной тон; к тому же Улагина принадлежит к числу лиц, прячущих информацию о себе и охотно обманывающих. Пришлось пригласить ее в ресторан, где, подтверждая мои подозрения, она проигнорировала мясные блюда.