Детективщица
Шрифт:
А потом ещё спешили нажаловаться Ксении Витальевне на Любу:
'Плохо ты внучку воспитала: неприветливая, неуважительная, смотрит волком'
И всё же, она давно знала этих людей. При мысли, что среди них живёт отравитель, у Любы мороз по коже пробегал.
– Возьмите меня с собой. Вдвоем и веселее, и вам смогу помочь.
–
На следующее утро, доехав на дежурной машине до огромной лужи на въезде в посёлок, мужчина и девушка не рискнули проверять её глубину и отправились в Филатовский пешком.
День выдался ненастный и ветреный. Листья с деревьев почти полностью облетели, и стало видно стоявшее в глубине сада бывшее женское общежитие ПТУ. Петр Григорьевич пустился в воспоминания:
– Ох, что же здесь творилось когда-то! Студентки и пили, и курили. Кавалеры к ним в окна, как тараканы лезли. Что ни день, то драка. Я тогда был молодой, и каждый вечер сюда наведывался. Жена даже ревновала.
Люба подумала, что, судя промелькнувшей довольной улыбке спутника, его супруга недаром подозревала благоверного в измене.
– У моей бабушки тоже квартировали девушки, - вспомнила она.
– Умные родители старались определить девчонок под присмотр квартирных хозяек. Насколько я помню, только у Лободы никогда не проживали студентки. Что уж скрывать, редкостной грязнулей была покойная. Масло на стол пролила и даже не вытерла. А ты знаешь, что эксперты нашли яд именно в этой лужице? Больше отравленного масла в доме не оказалось.
– Откуда же в нём взялась отрава?
– удивилась Люба.
– Хороший вопрос, - тяжело вздохнул участковый.
– Вот и приходится теперь таскаться по дворам, как бездомному, выясняя, где Евдокия Фёдоровна поживилась ядом.
Люба удивленно покосилась на Петра Григорьевича. Она не могла понять его равнодушия - на вверенном ему участке убит человек. Неужели неинтересно узнать, кто убийца? А вдруг это не первая жертва, и ещё погибнут люди?
– Старушки не уважали покойную, хотя, в силу обстоятельств, поддерживали с ней приятельские отношения, - попыталась она растормошить участкового.
– Всё местные бабульки когда-то работали на фабрике, а вот Евдокия Фёдоровна торговала пивом в парке. Мне бабушка рассказывала, что по молодости женщины часто ссорились, когда продавщица отпускала их мужьям пиво в долг, а потом со скандалом требовала деньги с жён.
Но Пётр Григорьевич лишь лениво отмахнулся.
– Это когда было? Бабки уже четверть века, как на пенсии, да
Первый дом, в который они заглянули, принадлежал Марии Ивановне.
– Любочка?
– удивилась старушка, увидев на пороге девушку.
– Ты чего к нам? Я 'скорую' не вызывала.
– Я с Петром Григорьевичем.
Только тут Марья Ивановна разглядела, что за спиной гостьи маячит участковый.
– Так проходите, - сразу же засуетилась хозяйка, - сейчас чаю попьем с вишневым вареньем.
Марья Ивановна умела создавать уют в доме, и даже сейчас, хотя силы у старушки уже были не те, в чистенькой комнате приятно пахло домашним печеньем. Везде, где только можно, лежали белоснежные вышитые салфетки, а на подоконниках красовались румяными боками огромные яблоки.
Как и следовало ожидать, вишневое варенье оказалось выше всяких похвал.
– Вот умрем, и некому будет настоящее варенье сварить, - довольно вещала хозяйка.
– Здесь ведь в чем хитрость - нужно вытащить косточку, а взамен вложить кусочек ореха. Потом сварить особый карамельный сироп...
Пётр Аркадьевич зазевал и уставился в окно.
– Всё это очень интересно, - терпеливо выслушала рецепт Люба, - но мы здесь по-другому вопросу. Осень... наверное, одолевают крысы?
– С холодами они норовят переселиться поближе к кладовым, - охотно согласилась хозяйка.
– Вы какой-нибудь отравой пользуетесь?
– Ветками бузины. Ну, и кошку не зря держу. А что случилось?
– Согласно экспертизе, Евдокия Федоровна отравилась маслом с крысиным ядом. Где вы обычно покупаете масло?
Марья Ивановна ответила не сразу. Задумчиво пожевав губами, она нервно постучала пальцами по столешнице.
– Фермер привозит - хорошее, душистое. Мы запасаемся, чтобы хватило на весь год. К нам в Филатовский каждый второй четверг приезжает автолавка, но там всё слишком дорого.
– И Евдокия Федоровна делала запасы?
– Ну, как сказать - предпочитала у нас в долг брать. Вечно по всем углам без спроса шарилась.
– А крысы у неё водились?
Марья Алексеевна презрительно фыркнула: