Дети Хедина (антология)
Шрифт:
Он машинально погладил усевшуюся рядом кошку – та лениво щурила на него желтые глаза.
– Ты-то бы мне все рассказала, правда, Чернушка? – сказал он, уже не заботясь о разумности беседы с тварью бессловесной. – Вот беда, говорить не умеешь.
Сейчас он отдохнет и доберется до выхода. Ну и что, что дверь заперта? Выбьет.
Кошка вывернулась из его руки, и он оглянулся.
За спиной появилась новая дверь. Раскрытая. Манящая золотым светом.
Кошка уселась на пороге, обвив лапы хвостом. Стивен тоже предусмотрительно остановился в проеме. Снаружи
Он медленно двинулся по еле заметной тропинке. Чуть отойдя, оглянулся. Дома не было. Вернее, был, но совершенно иной – бревенчатая лесная хижина, мечта горожан, утомленных цивилизацией. А если обойти его, не окажется ли фасад прежним, словно кем-то задуманная декорация к спектаклю?
Впереди, между сосен показался просвет, и он остановился на склоне: сначала полого, потом более круто, тот спускался далеко вниз к узкому извилистому озеру, похожему на сине-зеленую ящерицу. Высокие холмы вокруг, поросшие лесом, уже были щедро украшены золотом и багрянцем. По озеру кто-то плыл на длинной лодке.
Все это он охватил одним долгим взглядом и уставился на женщину. Она сидела спиной к нему чуть ниже по склону на нагретых солнцем ступенях, высеченных в песчанике. Ветер лениво играл ее распущенными светлыми волосами. Рядом с ней дремал желтый ретривер. Он поднял голову, вскочил и, негромко гавкнув (лай отозвался в холмах и отразился от озера), приветственно замотал выдриным хвостом. Женщина обернулась.
– Добрый день, мисс Хилл.
Она молча кивнула и слегка подвинулась на своей ступеньке. Это можно было счесть за приглашение. Он и счел.
Гасси сидела, положив руки на согнутые колени, прикрытые подолом длинного платья, подставляя солнцу лицо с закрытыми глазами. Ее щеки и голые руки слегка порозовели. Ретривер положил тяжелую голову на колено Стива и вздохнул, когда тот погладил его по выпуклому лбу.
– Как его зовут?
Она открыла глаза и, казалось, слегка удивилась.
– Кого? Пса? Пес. Просто Пес. Правда, Пес?
Собака вильнула хвостом и переместила голову на ее колено. Пальцы Гасси скользнули в складки его загривка, сомкнулись, легонько потрясли. Пес довольно зажмурился.
– Где это мы сейчас? – как можно небрежнее поинтересовался Стив.
Она вновь подставила лицо солнцу.
– В сосняке.
– А сосняк у нас?..
Она лениво пожала плечами.
– А какая разница?
Высоко вскинула руку и помахала кому-то. Стив увидел, что из плывущей по озеру лодки тоже им машут. Кажется, платком.
– Кто это там?
Она вновь пожала плечами.
– Не знаю. Но он всегда здоровается со мной, а я с ним.
– И вы никогда не спускались, чтобы познакомиться, поговорить?
– Зачем? Мне и так хорошо.
Она помолчала и добавила:
– Я прихожу сюда отдохнуть.
То есть, когда
– Сколько ни прихожу, здесь всегда или поздняя весна или ранняя осень. Самые мои любимые времена года.
Он как-то не задумывался о временах года – люби-не люби – все равно сменятся, разве что осенью пакостно мокро; но сейчас, оглядевшись, согласился, что ранняя осень хороша. Глаз отдыхает, греет солнце, преданно сопит собака без имени, и мимолетное прикосновение нагретого солнцем плеча женщины тоже очень приятно.
– Вам нравится, что здесь никого нет?
– Да.
– То есть мне пора убираться?
Гасси открыла глаза и посмотрела на него. Задумчиво. Ресницы не накрашены, но линия четкая. Красивая.
– Нет.
Ого! Он так удивился, что даже не нашел, как применить это к своей пользе. Хотя бы крохотной.
– Там, в доме, – она мотнула головой назад, – есть книги и старые календари. Очень забавные. Иногда я остаюсь здесь на ночь и развожу огонь в камине. Трещат дрова, пахнет хвоей, шумит дождь… Пес лежит возле огня. Я готовлю глинтвейн и мясо. И долго лежу, слушаю лес и дождь. Это просто…
Стивен не сводил с нее глаз. На лице женщины светилась слабая улыбка, взгляд рассеян и мягок.
– …волшебно, – закончила она.
– Как вы это делаете? – спросил он. Он хотел сказать – несколькими словами, а то и вообще без слов, заставляете видеть то, чего никогда не видел. Тогда, на лужайке за домом. Сейчас…
– Делаю что?
– Находите нужную дверь.
Она взглянула слегка удивленно.
– Я вовсе не ищу ее. Дом сам открывает ту, которая мне в данный момент нужна.
– И что, никогда не ошибается?
Ее взгляд сделался пристальным.
– Если вы о себе… Думаю, да, он ошибся. Вы безнадежны.
Его вдруг раздосадовало ее замечание.
– А когда это вы успели изучить всю мою подноготную, мисс Хилл? И что это во мне такого безнадежного? Да, я строю дороги. И буду продолжать строить, когда выберусь из вашей чертовой ловушки. Людям нужны дороги. Цепляние за старую рухлядь, за прошлое – вот где безнадега! Вот где вы сами застряли!
Пес поднял голову, прислушиваясь к его повышенному тону. Вопросительно посмотрел на Гасси.
– Мистер Уокен – все. Можете идти. Я хочу побыть одна, – произнесла та ровно.
Он подскочил как ужаленный.
– Я и не собирался сидеть здесь с вами, точно воробей на жердочке!
Он пошел вверх. Пес тихонько заскулил ему вслед. Уокен обернулся и крикнул со склона:
– Только ведь он и мне открыл эту дверь! Подумайте-ка над этим, мисс Хилл!
Только об этом она и думала – почему его оставили в доме. О том, что она должна сделать, чтобы поскорее избавиться от его присутствия, – убедить отказаться от строительства. Одновременно она твердо решила не делать ничего. Пусть все идет само собой, а она просто постарается с ним пореже сталкиваться…