Дети капитана Гранина

Рудный Владимир Александрович

– А они?
– Щербаковский, бледнея, оглянулся на матросов.

– Через проход в минных полях и в проволоке они продвинутся вот сюда и тут перехватят дозор противника.

– Мичман Щербаковский всегда идет в-переди своих матросов!

Майор помнил приказ своего командира - не мешать инициативе моряков. Он снисходительно улыбнулся:

– Не совсем грамотно, но смело.

Путаясь в длинной шинели и чертыхаясь, Щербаковский шел за провожатым к переднему краю. За ним - Богданыч, Бархатов, Алеша и остальные матросы. На перешейке не осталось живого места. Не стронуты только огромные гранитные

валуны, щербатые от частых ударов стали. Под одним из таких валунов находился секретный окоп- блиндажик снайпера, на удивление просторный, даже освещенный коптилочкой. На опушке леса провожатый спрыгнул в траншею, накрытую сверху бревнами и землей и, освещая фонариком туннель, пошел согнувшись вперед. Моряки, ошеломленные такой роскошью, шли по туннелю не дыша. У входа в блиндажик провожатый остановился, жестом показал-всем вылезать наверх, погасил фонарик и осторожно открыл лаз. Матросы по одному выскакивали и залегали за камнями. Щербаковский следил за их исчезновением с тревогой.

– Здесь переждем до ночи, - сказал провожатый. Заметив нерешительность мичмана, он рассмеялся: - Не беспокойся. Без тебя матросы не уйдут. Идем. Пусть пока лежат и присматриваются к той стороне...

Через короткое время донесся хрип включенного репродуктора. Нерусский голос с акцентом заговорил: "Внимание! Передаем приказ маршала Финляндии барона Маннергейма гарнизону Ханко..."

– Сейчас самое время переходить фронт, - сказал снайпер.

Щербаковский молча согласился и вышел из блиндажика.

Матросы переползали просеку. Над перешейком повисли десятки осветительных ракет. Ночь тут беспокойнее, чем на островах; она расцвечена зеленым и белым мерцанием, прострочена красными трассами, а под конец вспыхнула желтым пламенем канонады.

– Тихо. К-то там ржет? Не дышать!

– Иван Петрович, вот сюда, - шептал кто-то.

– Что еще? И т-тут знакомые?

– Это я, Думичев, - неожиданно появился сапер. Он повел разведчиков через открытый им проход в проволоке противника.

– Оставайся здесь и стереги, - шепнул ему Щербаковский.

У траншей, где полагалось перехватить дозор, он шепнул:

– З-десь не дождешься до скончания века. А г-енерал приказал: умри, а "языка" взять... Алеша, живо бери мою шинель, дуй к лейтенанту. С-кажешь, мы п-ошли к д-доту, который помечен на карте. П-усть п-еренесут огонь батарей за д-от.

Алеше горе - опять связной. Он подхватил шинель и повернул к окопу снайпера, надеясь все же вернуться и догнать товарищей. А Щербаковский повел войско в направлении, куда н.аши батареи бросали осколочные снаряды.

Серые суконные бугорки обозначали путь войска по вражеской земле: по примеру мичмана то один, то другой боец сбрасывал солдатскую шинель. У дота залегли. Обождали, когда ближе подойдет часовой. Грузный, с одышкой. Постоит, прокашляется, опять пройдется.

На него навалились скопом. Куча тел, свалка, в рот - кляп за кляпом, да еще связали. И вдруг - истошный крик:

– К-то меня стукнул? Ты, Б-архатов?.. Ты, М-ошенников?

Кто-то в свалке стукнул мичмана, да так, что на лбу - шишка. Он забыл все: рядом дот, у ног связанный "язык", три индивидуальных пакета в глотке, надо тащить его к себе, пока дышит.

– Я тебя стукнул, - сказал Богданыч тихо.
–

И заткнись. Вернемся - дашь сдачи. А сейчас - скорей. Потащим его...

Из дота выскочил солдат, дал очередь и скрылся. Началась перестрелка. Всюду шум, ракеты. На разных участках были в поиске армейские группы. А из дота через амбразуру уже бил пулемет.

Алеша давно выполнил приказание мичмана и возвращался по вражеской земле от бугорка к бугорку - вдоль брошенных серых шинелей. "Как мальчик с пальчик домой", - подумал он и устыдился, Но вот последняя шинель. Куда дальше?.. По привычке, выработанной за месяцы, когда из мальчика он стал бойцом, Алеша ощупал автомат, гранаты за пазухой и пошел вперед, хотя не был уверен, что правильно идет. Плутая по чужой земле, он забрел за тот самый дот; при выкрике Щербаковского рванулся в сторону и чуть не столкнулся с солдатом, беглецом из дота. Ударом приклада Алеша сбил его, подскочил сбоку к стреляющей амбразуре и бросил в нее одну за другой две гранаты. Дот смолк, Алеша упал.

Он очнулся, когда Щербаковский и Богданыч несли его уже к блиндажику снайпера. Позади тащили связанного "языка".

У блиндажика их встретил майор из полковой разведки.

– Ну и молодцы! С шумом, но дело сделали. Спасибо, Иван Петрович, спасибо. А пленного - ко мне. Вынуть кляп. Развязать ему руки, ноги, он и так не сбежит.

Щербаковский обернулся на "языка" и яростно потребовал:

– Уберите этого М-аннергейма с глаз долой. Рук не развязывать, п-усть так идет... Д-октор у вас есть в п-ехоте?

– Что случилось?

– Орленка р-анили.
– И поправился: - М-атроса Г-орденко.

– Живо к машине!
– приказал майор.
– Возле КП роты дежурит машина из военно-морского госпиталя...

Щербаковский и его товарищи донесли Алешу до командного пункта и передали санитарам. Санитары внесли Алешу в эвакомашину. В темном кузове суетилась молоденькая медсестра.

Щербаковский недоверчиво глянул на нее: "Куда такой девчонке справиться!" Все ему казалось неладным: и сестра молода, и машина - телега, тряская, скрипучая, и шофер - растяпа, без году неделя права заимел, угодит, чего доброго, в воронку...

– С-ам поведу.
– Щербаковский отстранил шофера.
– С-адись в кузов. Я п-первого класса шофер.

– Да вы что, товарищ, в своем уме?
– Из машины выскочила и подбежала к кабине медсестра.
– Раненого надо срочно доставить в госпиталь.

– Ну, см-отри, шофер, - сдался Щербаковский.
– Г-оловой отвечаешь. А ты, сестрица, б-ереги орленка!

– Орленка?
– Голос медсестры дрогнул.
– Как его фамилия?

– Г-орденко Алексей. Самый храбрый разведчик из роты мичмана Щ-ербаковского, отряда капитана Гранина. П-онятно?

– Садитесь, товарищи, садитесь в машину, до госпиталя довезу, заволновалась Катя.
– Вы в кабину, товарищ мичман. А я в кузове поеду. Я лучше в кузове...

В госпитале Щербаковский выложил дежурному врачу все заслуги раненого, настойчиво требуя гарантий: когда Горденко вернется в отряд? Врач на это не ответил, только сказал, что всех тяжело раненных приказано отправить в Кронштадт. Если успеют, отправят с теми тральщиками, которые пробились к Гангуту через минные поля. Только не надо шуметь и мешать...