Дети капитана Гранина

Рудный Владимир Александрович

– Смотри, Бархатов, как подводная лодка!
– воскликнул санитар на скале.

– Вслепую ведет, добрый морячок, - сказал Бархатов.
– Передай всем, кто живой: как высадятся, идем в атаку.

Атака через лощину началась через несколько минут.

Алеша подхватил мешок с сухарями и высыпал их прямо возле бруствера, сооруженного все же упорным санитаром. Но никто сейчас сухарями не интересовался, хотя все были голодны. Одежду Алеша нашел на месте, поднял автомат, бескозырку. Собрался сменить широкие гранинские

брюки, надеть бушлат. Но не успел.

– Вперед, Балтика!
– поднимаясь во весь рост, звал Бархатов.

И Алеша побежал за ним как был - в одной гранинской тельняшке без бушлата, в бескозырке с надписью: "Сильный" - он успел сбить ее на лоб, чтобы не слетела на бегу.

Стремительная атака с трех сторон решила дело. Остров отбили, и на смену усталым бойцам с Хорсена пришел новый гарнизон.

К двум часам ночи резервная рота вернулась на Хорсен. В полутемной пещере на дощатых нарах отдыхали матросы. После пережитого, после камней Эльмхольма, раем казался Хорсен. Как спокойно! Хочешь - лежи, хочешь - стой, можно громко разговаривать, можно петь, можно поспать вволю. Но не спалось.

Алеша думал о Кате. Ее карточка еще у Щербаковского. Держит, мучает или ждет удобного случая отдать?

– Резервная рота на отдыхе!
– доложил у входа дневальный, но комиссар отряда, входя в тамбур, дал дневальному знак: "Отставить!" Никто не заметил, как вошел комиссар.

– С таким командиром, как Гранин, - услышал он мечтательный голос, - я бы всю жизнь хотел служить. Мы ему как родные дети!

– Дети к-апитана Гранина!
– поддержал Алешу Щербаковский.

Алеша робко поправил:

– Дети капитана Гранта, Иван Петрович.

– С-осунок! Ив-вану Петровичу возражаешь? И-ван П-етрович знает, что говорит: не Гранта, а Г-ранина, Б-ориса Митрофановича. Может быть, к-то недоволен?

– Отдыхать, товарищи, отдыхать?
– решительно прервал спорщиков комиссар.

– Смирно!
– гаркнул Щербаковский, вскакивая с койки.

– Вольно. Лежите, набирайтесь сил.

– Какая-нибудь операция намечается?
– насторожился Алеша.

– А вам, Горденко, - круто повернулся к нему комиссар, - кто разрешил вторично идти на Эльмхольм?

Алеша виновато молчал.

– В следующий раз капитан Гранин накажет вас за самовольство. Чтобы партизанщины больше не было. Поняли, товарищ Горденко?

– Понял, товарищ комиссар.

– Вот Гончаров просил вернуть вам, - сказал комиссар отряда и протянул Алеше комсомольский билет.
– Обещал рекомендовать в партию. Разумеется, когда подтянете дисциплину...

Комиссар вышел, ему вдогонку донесся голос:

– Х-отел вручить тебе награду. А ты ф-итиль заработал...

К причалу Хорсена "Кормилец" доставил пополнение. Прибыл и Сергей Думичев, комсорг саперов, известный на перешейке как знаток переднего края, строитель дзотов и ловкий разведчик: он так перетасовывал

хитрые ловушки у финнов, что те потом неделю разбирали, где свое минное поле, где чужое.

Думичев выглядел франтом, хотя на переходе его порядком потрепало. Командир саперов приучил своего питомца бриться и чиститься в любых условиях. В солдатской форме он выделялся среди матросов. Форма на нем сидела образцово: видно, Думичев гордился ею и не собирался менять на флотскую, хотя шел в распоряжение Гранина с удовольствием и мечтал поскорее увидеть прославленного командира.

Помня, что Гранин носит бороду, Думичев остановил первого же бородатого человека, лица его в сумерках не разглядел:

– Разрешите обратиться: вы будете товарищ капитан Гранин?

– Пехота!
– возмутился спрошенный.
– Гранина не знаешь!..

Думичев, сконфуженный ошибкой, шел дальше. На каждом шагу он встречал бородатых матросов; они - ноль внимания на солдата, на знаменитого в городке баяниста, на его щегольской вид. Увидев на камне возле входа в командный пункт моряка в тельняшке, напевающего под собственный аккомпанемент "Сама садик я садила", Думичев подошел к нему и, чтобы снова не попасть впросак, хлопнул по плечу:

– Браток, как мне тут до Гранина добраться?

Гранин, как дошел до верхнего ми, дал такого петуха, что начштаба и комиссар, стоящие в стороне, с удивлением оглянулись. Гранин кивнул на Пивоварова:

– Вон, спроси у капитана.

Думичев повернулся, увидел ладного, подтянутого капитана с золотыми нашивками на синем кителе, вид у капитана под стать тому образу, который за эти месяцы выносил в своем сердце Серега Думичев. Значит, Гранин сбрил бороду.

– Разрешите обратиться, товарищ капитан?
– браво произнес Думичев.

– Обращайтесь.

– Прибыл до капитана Гранина в десантный отряд. Сапер Думичев из роты лейтенанта Репнина.

– До капитана Гранина, значит?
– смаковал Пивоваров.
– Хорошо. Капитан Гранин любит подтянутых и лихих бойцов.
– Пивоваров помедлил, оглядывая сапера с ног до головы.
– Только капитан Гранин очень занят. Не знаю, сможет ли он оторваться от дел и принять вас. Обождите здесь, сейчас доложу.
– И не глядя на Гранина, скрылся вместе с комиссаром в Кротовой норе.

Думичев обомлел: опять не тот! Он снова подошел к гармонисту:

– Так это был не Гранин?

– Какой ты прыткий. Этак - раз-два!
– и до самого Гранина хочешь добраться. А вдруг Гранин не станет с тобой разговаривать?

– Станет. Мне командир приказал передать Гранину личный поклон. А знаешь моего командира: он хоть званием и ниже Гранина, но знаменит на весь Гангут. Слыхал про лейтенанта Репнина?

– Окопчики, что ли?

– Окопчики!
– фыркнул Думичев.
– Кабы не эти окопчики, тебе бы тут не разгуливать и не распевать...