Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк.
Шрифт:
— Каким образом?
— Сам еще не знаю. Однако я сформулировал рабочую гипотезу и теперь проверяю ее.
— М-м-м… Хочешь обсудить ее?
— Конечно, но только с тобой.
И Уолдо принялся рассказывать о встрече и разговоре со Шнайдером, вдаваясь в те детали, о которых он раньше не говорил Гримсу, несмотря на то-что именно Гримс устроил ему поездку. Но он никогда (и Гримс хорошо это знал) не обсуждал ничего до тех пор, пока не был к этому абсолютно готов.
Рассказ о третьем наборе декальбов, которые были «заколдованы» при помощи произнесения
— Ты хочешь сказать, что нашел способ, как это сделать?
— Именно! Не знаю, правда, почему это происходит… Просто я могу это сделать. И проделывал уже не один раз. Я покажу тебе.
Он подлетел к тому месту, где находились несколько наборов декальбов, больших и маленьких, а также временные контрольные панели. Все они были закреплены на временных растяжках.
— Вон тот рецептор в конце ряда. Он только сегодня прибыл. Не работающий. А я сделал пару фокусов-покусов Грэмпса Шнайдера и починил его. Подожди минуточку. Я забыл включить систему энергоснабжения.
Он вернулся в центр комнаты, где находилось его обычное место, и включил лучевой поток. Поскольку корабль служил эффективной защитой против любого излучения извне, ему пришлось расположить у себя дома небольшую энерголучевую станцию, аналогичную тем гигантским, которые использовались САЭК. Без нее он никоим образом не смог бы исследовать рецепторы де Кальба.
Он снова присоединился к Гримсу и начал активизировать линию декальбов. Все, за исключением двух, стали странно двигаться. Это движение он теперь называл шнайдеровским.
— Вон тот, в конце, — заметил Уолдо, — работает, но не изгибается. Он никогда не ломался, поэтому его не трогали. Это контрольный. Но вот этот… — и он дотронулся до находящегося прямо перед ним декальба. — Вот этот нужно исправить. Следи за мной.
— Что ты собираешься делать?
— По правде говоря, я и сам не знаю. Но я это сделаю.
Он действительно не знал. Все, что он знал — нужно было пристально смотреть на антенны, думать о том, как они достигают Другого Мира, как добираются до энергии.
Антенны стали шевелиться.
— Вот и все. Больше ничего. Но это строго между нами. Я научился этому у Шнайдера.
Они вернулись в центр сферической комнаты, поскольку Гримс, по его словам, хотел закурить. На самом деле, извивы декальбов нервировали его, но он не хотел в этом признаваться.
— Как ты это объясняешь?
— Я считаю это не совсем понятным феноменом Другого Пространства. Я знаю о нем меньше, чем Франклин знал о молнии. Но я узнаю — узнаю! Я мог бы выдать Стивенсу прямо сейчас решение, если бы знал, как решается и твоя проблема.
— Не вижу связи.
— Должен существовать какой-то определенный путь, как протащить все это через Другое Пространство. Начнем с того, что лучистую энергию нужно направлять в Другое Пространство, а затем получать ее уже оттуда. В таком случае радиация не сможет причинять вреда человеку. Она никогда не сможет достичь человека, а будет растекаться вокруг него. Я как раз работаю
10
Аппарат для переброски энергии.
— Надеюсь. Ну, если уж мы об этом заговорили… Излучения твоего кастера распространяются и в этой комнате?
— Да.
— Тогда мне лучше надеть бронепальто. Тебе это тоже не повредит.
— Не волнуйся. Я выключу его.
Он повернулся, чтобы отключить аппарат, и в этот момент раздался нежный звук — прерывистый, мелодичный свист. Бальдур залаял. Гримс повернулся, чтобы посмотреть, откуда идет этот странный звук.
— Слушай, — с удивлением начал он, — что это у тебя там?
— Где? Ах, это! Мои часы с кукушкой. Здорово, правда?
Гримс согласился, однако он не видел в них большого смысла. Уолдо закрепил часы на легком тонком металлическом ободе, который вращался со скоростью, при которой создавалась центробежная сила в 1g.
— Я возился с этой конструкцией, пока обдумывал проблему Другого Пространства. Эта штуковина заставила меня попотеть.
— Слушай, насчет этого «Другого Пространства» — я что-то не совсем понимаю, в чем суть.
— Представь себе или начни думать о другом временном континиуме, очень похожем на наш мир, но лежащем немного выше нашего, — ну как если бы положили один лист бумаги на другой. Понимаешь? Оба пространства (или мира) не идентичны, но они отделяются друг от друга ничтожно малым интервалом, настолько малым, насколько ты можешь представить, и с одинаковой протяженностью во времени и пространстве. Они обычно не пересекаются. Существует абсолютное соответствие, как я это себе представляю, между двумя пространствами, но совпадающие точки или периоды не обязательно имеют один и тот же размер или форму.
— Ну? Послушай, что ты говоришь? Они должны быть одинаковыми!
— Ничего подобного. На какой линии находится больше точек — на линии длиной в сантиметр или в километр?
— Конечно в километр.
— Нет. На них совершенно одинаковое количество точек. Хочешь — докажу.
— Верю тебе на слово. Но я никогда не занимался подобной математикой.
— Ладно. Придется поверить, раз так. Ни размер, ни форма не являются препятствием для построения полной картины соответствия между Пространствами. Я даже не могу найти по-настоящему нужных слов, чтобы описать это. «Размер» соотносится с внутренней структурой каждого из Пространств, его масштабами, определяемыми в своих собственных терминах, в уникальных, свойственных только ему одному, константах. «Форма» — это то, что возникает внутри самой себя — или, по крайней мере, не внутри нашего пространства — и соотносится с тем, как она закруглена, закрыта ли она или открыта, расширяется или стремится к сжатию.