Дети нашей улицы
Шрифт:
— А ты?
— Я тоже скоро уйду и догоню вас.
— Я тебя одного не оставлю! — решительно заявил Хасан.
Но Касем потребовал:
— Делай, что говорю, и не сомневайся. Я уйду из квартала по-хитрому, не ввязываясь в драку. Если придется драться, твоя сила нас не спасет. Но если ты уйдешь, моя дочь будет в безопасности. Ведь только так ты успеешь расставить людей на дороге от аль-Гамалии до аль-Мукаттама, чтобы в случае опасности, они пришли мне на помощь.
Хасан подчинился его воле. Он крепко пожал ему руку:
— Ты разумнее нас. Вижу, ты все продумал и подготовил.
Касем ответил ему спокойной улыбкой, но Хасан ушел мрачный. Прошло совсем немного времени, и к Касему явился запыхавшийся Закария, сообщивший, что у него новость от старца Яхьи.
— Мне
Но Закария был сильно взволнован:
— Я только сейчас узнал об этом, навестив его. И испугался: вдруг сообщение до тебя не дошло?
Касем пригласил его сесть и сказал извиняющимся тоном:
— Прости за все неприятности, что я тебе доставил!
— Я уже давно ожидал этого. Я заметил, что Саварис переменился к нам, но обманывал себя. А сегодня я увидел этих шайтанов, расползающихся как саранча. Бежать одному тебе будет трудно.
Но Касем был настроен решительно.
— Попробую. Если мне не удастся, им все равно не справиться с теми, кто уже на аль-Мукаттаме.
— Все это ничто по сравнению с ценой твоей жизни и жизни твоего ребенка! — с раздражением выпалил Закария.
— Мне жаль, что ты не оказался в первых рядах моих сторонников! — упрекнул его Касем.
Будто не расслышав этих слов, Закария продолжил:
— Пойдем со мной к Саварису и поторгуемся с ним. Пообещаем ему все, что он попросит.
Касем усмехнулся словам дяди, оставив его предложение без ответа. Закария отвернулся к окну и уставился на дорогу. Она казалась черной, и от нее веяло страхом. Он обернулся только на слова Касема:
— Почему они выбрали именно эту ночь?
— Позавчера какой-то человек из рода Габаль во всеуслышание заявил, что ты хочешь добра для всех. То же, говорят, рассказывал один из мужчин рода Рифаа. Это, наверное, и заставило их спешить.
Лицо Касема просияло.
— Видишь, дядя, я стал врагом управляющего и надсмотрщиков, но другом нашей улицы. Значит, скоро все узнают.
— А ты подумал, что тебя ждет?
— Я расскажу тебе свой план. Побегу через крыши до твоего дома, оставив здесь светильник горящим, чтобы ввести их в заблуждение.
— Тебя могут увидеть.
— Я не выйду, пока крыши не опустеют.
— А если они нападут на твой дом раньше?
— Этого не случится, пока квартал не спит.
— Но, может, им все равно?
Касем улыбнулся:
— Тогда я умру. Каждому приходит срок.
Закария поднял глаза с мольбой, но увидел только твердую спокойную улыбку, в которой словно отразилась сама решительность.
— Они могут обыскать мой дом, — в отчаянии проговорил он.
— К счастью, они не знают, что мы догадываемся об их заговоре. Даст Бог, я убегу раньше.
Они обменялись долгим взглядом, который был красноречивее слов, и обнялись. Оставшись один, Касем поборол в себе эмоции, подошел к окну и посмотрел на дорогу. Квартал выглядел обычно. Ребятня возилась в свете фонарей ручных тележек, в кофейне бурлила жизнь. На крышах сидели болтающие женщины. Брань и непристойности заглушал кашель курильщиков. Послышались звуки ребаба. На пороге кофейни восседал Саварис, в углах притаились посланники смерти. Воры из воров! Предатели человечества! С тех пор как Идрис разразился злобным смехом, в ваши жилы из поколения в поколение перетекает кровь преступника, из-за вас улица погружается во мрак. Неужели птице не выпорхнуть из клетки? Время тянулось медленно, но оно приближало конец этой ночи. На крышах стало тихо, с улиц исчезли ручные тележки и мальчишки, кофейни опустели. Лишь время от времени доносился шум возвращающихся. Из аль-Гамалии спешили домой пьяные, выкрикивающие что-то бессвязное. Уголь в жаровнях остыл. Во тьме притаились только несущие смерть. «Пора!» — подумал Касем. Он быстро подошел к лестнице и взобрался по ней на крышу, добежал до стены соседнего дома, перепрыгнул и хотел было спуститься, но ему преградили путь. «Стой!» — окликнули его. Касем понял, что на крыше их полно и он окружен. Все было предрешено. Он развернулся, чтобы бежать назад, но кто-то подскочил к нему и схватил крепкими руками. Он собрал силы, появившиеся
— Бежим быстрее! — сказал Касему спаситель.
Касем и Хасан бежали в темноте, не глядя под ноги.
84
В начале квартала аль-Ватавит к ним присоединился Садек, а в конце квартала их поджидали Аграма, Абу Фисада и Хамруш. Они запрыгнули в повозку, и от удара кнутом лошадь тронулась с места. Они ехали быстро, несмотря на темноту и ночную тишину, в которой раздавался скрип колес. Они с тревогой оглядывались назад. Чтобы успокоиться, Садек сказал:
— Они побегут к Баб-аль-Наср, подумают, что ты прячешься на кладбище.
— Но они же знают, что вас на кладбище нет, — с сомнением ответил Касем.
Повозка неслась на большой скорости, и это придавало уверенности, что опасность осталась позади.
— Вы подготовили все как нельзя лучше, — снова уверенно заговорил Касем. — Спасибо тебе, Садек. Если бы не твое предупреждение, меня уже не было бы в живых.
Садек молча пожал ему руку. В свете звезд повозка приближалась к рынку аль-Мукаттам. Вокруг было темно и пустынно, только от фонаря на хижине Яхьи струился свет. Они предусмотрительно остановились посреди площади, сошли с повозки и направились к Яхье. Не успели они подойти к жилищу, как раздался голос старца, спрашивающий, кто пришел. Услышав ответ Касема, Яхья громко произнес хвалу Господу, и они горячо обнялись.
— Я обязан тебе жизнью, — сказал Касем.
Старик рассмеялся:
— Всего лишь совпадение! Но так совпало, чтобы спасти жизнь достойнейшего человека. Поспешите в горы! Там лучшее для вас убежище.
Касем пожал Яхье руку и в свете фонаря посмотрел ему в лицо с признательностью и симпатией.
— Вот сегодня ты как Рифаа и Габаль, — сказал старик. — Когда ты одержишь победу, я вернусь в квартал.
Они удалялись от хижины на восток, уходя вглубь пустыни в сторону горы. Указывая дорогу, впереди всех шагал Садек. Смешанные краски на горизонте предвещали близкий рассвет. Воздух был влажным от росы. Вдалеке прокукарекал петух — это был крик нарождающегося дня. Достигнув подножия, они обогнули гору с южной стороны и наткнулись на узкую тропу, которая поднималась к их новому дому на вершине. Они двигались гуськом вслед за Садеком.
— Мы построили тебе дом в самом центре между нашими жилищами, — сказал Садек Касему. — Сейчас там спит Ихсан.
— Дома мы соорудили из жести и мешковины, — добавил Аграма.
— Они ненамного хуже наших лачуг в квартале, — заметил в шутку Хасан.
— Главное, там не будет ни управляющего, ни надсмотрщиков! — отозвался Касем.
До них донеслись голоса, и Садек сказал:
— Наш новый квартал не спит, ожидая тебя.
Подняв головы, они увидели первую полоску зари.
— Ау! — прокричал Садек во весь голос. Из домов высунулись головы мужчин и женщин. Раздались приветствия и радостные возгласы. Кто-то запел: «Пташка крылышками машет».