Дети нашей улицы

Махфуз Нагиб

— Я с вами. И дубинку прихватил, — сказал тот.

— Добро пожаловать, Хорда! Мы не видим различий между улицами, одним кварталом и другим. Имение принадлежит всем.

Хорда улыбнулся.

— Всех допрашивают, где вы укрылись. Они ждут нападения с вашей стороны. Но большинство всем сердцем желают вам победы.

Хорда осмотрелся вокруг, обвел взглядом хижины и людей, удивленно воскликнув:

— Они все с тобой?!

— Хорда принес важную новость, — сказал Садек.

Касем вопросительно посмотрел на него.

— Сегодня Саварис женится в пятый раз, — ответил Хорда. — Будет свадебное шествие.

— Другого такого случая расправиться с ним

не представится, — сказал Хасан.

Все оживились.

— Рано или поздно мы нападем на улицу. Если разделаться с надсмотрщиками, сделать это будет легче, — сказал Садек.

Подумав, Касем решил:

— Мы нападем на свадебную процессию, как это делают сами надсмотрщики. Но запомните: мы так поступаем, чтобы навсегда покончить с ними.

Незадолго до полуночи они собрались у обрыва и двинулись гуськом за Касемом, сжимая в руках дубинки. Небо было чистое, прямо над ними плыла полная луна, и ее свет придавал всему вокруг ощущение нереальности. Спустившись, они повернули на север за рынок аль-Мукаттам и пошли вдоль подножия, чтобы не потерять дорогу. Когда они достигли скалы Хинд, к ним вышел человек, посланный разведать новости.

— Свадебная процессия направится к Баб-аль-Наср, — сообщил он.

— Но обычно ведь шествуют до аль-Гамалии, — удивился Касем.

— Наверное, они решили держаться подальше от тех мест, где, по их мнению, вы можете скрываться, — предположил Хорда.

Немного поразмыслив, Касем приказал:

— Садек и еще несколько человек пойдут к Бавваба-аль-Футух, Аграма с частью — в пустыню Баб-аль-Наср, а мы с Хасаном и остальными будем ждать неподалеку. Как только я дам сигнал, наступайте!

Они разделились, и прежде чем разойтись, Касем напомнил:

— Основной удар направьте на Савариса и его пособников. Ведь остальные скоро станут нашими собратьями.

Они попрощались. Касем, Хасан и несколько человек с ними повернули на север, прошли параллельно горе, а потом свернули налево на дорогу аль-Каррафа и укрылись за воротами. Дорога была перекрыта: люди Садека засели с левой стороны, а Аграма был готов атаковать справа.

— Процессия движется в кофейню аль-Фаляки, — сказал Хасан.

— Надо расправиться с ними раньше, иначе пострадают невинные люди, — ответил Касем.

Они продолжали ждать в темноте и уже начали нервничать. Вдруг Хасан воскликнул:

— Не могу забыть, как погиб Шаабан!

— Жертв надсмотрщиков не счесть, — вздохнул Касем.

Садек свистнул, Аграма отозвался. Их решительность крепла.

— Как только с Саварисом будет покончено, жители сразу же перейдут на нашу сторону, — сказал Хасан.

— А если кто решит мстить, мы дадим отпор на узкой тропе.

Эти мысли были для них как свет в ночи. Не пройдет и нескольких часов, как они либо одержат победу, либо их мечты растают так же, как однажды их души покинут тела. Касему показалось, что он видит тень Кандиля и слышит голос Камар. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он пас овец. Касем крепче сжал дубинку и сказал себе: «Мы должны победить!» Вдруг Хасан спросил:

— Ничего не слышишь?

Касем прислушался и уловил слова песни.

— Приготовьтесь! Они идут.

Музыка приближалась и слышалась все отчетливей. Вступили свирель и барабан, а за ними раздались радостные песни. В свете факелов показалась приближающаяся процессия. В кругу танцоров и мужчин, размахивающих палками, появился Саварис.

— Свистнуть Аграме? — спросил Хасан.

— Когда начало процессии поравняется с той лавкой, — твердо ответил Касем.

Свадьба продвигалась, музыка и песни становились

громче. Один из танцующих восторженно подпрыгивал и выписывал круги перед процессией. На его вытянутой и повернутой вверх ладони в такт его прыжкам волчком крутилась трость. С каждым кругом он все больше приближался к лавке, пока не поравнялся с ней. За ним медленно подтягивались и остальные. Хасан трижды свистнул. Из-за поворота выскочил Аграма со своими людьми, и они напали на тех, кто был в конце процессии, нанося им удары дубинками. В смятении ряды их смешались, люди закричали, кто от гнева, кто от страха. Хасан свистнул еще три раза, и Садек с остальными выбежали из-за рыбной лавки с другой стороны улицы, прежде чем гости успели опомниться. Не теряя времени, Касем и его люди как один вышли из-за ворот и атаковали передние ряды. Придя в себя от неожиданности, Саварис со своими пособниками подняли дубинки и вступили в беспощадную борьбу. Большинство гостей бросились врассыпную в ближайшие переулки. Дубинки с грохотом ударялись друг о друга. Головы разбивались в кровь. Свадебные фонари были разнесены вдребезги, цветы рассыпаны и растоптаны. Из окон слышались крики, двери кофеен позакрывались. Саварис ловко размахивал дубинкой во все стороны, не щадя никого. Борьба накалялась, дерущихся охватила ярость. Увидев неожиданно перед собой Садека, Саварис закричал:

— Ублюдок! — и замахнулся, но его дубинка встретила ответный удар Садека, который пошатнулся и оступился. Саварис нанес еще удар, и опять Садек отразил его, но на этот раз от сильного удара упал на колени. Саварис уже готовился к третьему и последнему удару, как заметил Хасана, который, обезумев, ринулся на него, чтобы спасти товарища. Саварис развернулся в его сторону, кипя от гнева:

— И ты здесь, сын Закарии? Сукин сын!

Саварис опустил дубинку с такой силой, что если бы Хасан не отпрыгнул в сторону, то был бы убит. Уворачиваясь от удара, Хасану удалось концом своей дубинки задеть шею Саварису, и тот не смог сразу подготовиться к следующему удару. Хасан принял удобную позу и тяжело опустил дубинку, попав Саварису прямо в лоб. Кровь хлынула фонтаном, Саварис разжал руку, и его дубинка выпала. Он, шатаясь, сделал несколько неровных шагов назад и неподвижно рухнул на спину. Грохот дубинок заглушил крик:

— Савариса убили!

Аграма настиг кричавшего и ударил его дубинкой по переносице. Тот завопил, попятился, споткнулся о тело Савариса и упал. Сторонники Касема воспряли духом и перешли в наступление. Люди Савариса, увидев, сколько среди них убитых, пришли в отчаяние, прекратили сопротивление и пустились в бегство. Тяжело дыша, товарищи собрались вокруг Касема: многие из них истекали кровью, кто-то поддерживал раненых. В свете, который отбрасывали фонари кофеен, они стали рассматривать лежащих на земле — кто-то был уже мертв, а кто-то просто потерял сознание. Хамруш остановился у тела Савариса и прокричал:

— Ты отомщен, Шаабан!

Касем притянул его к себе и сказал:

— День нашей победы близок. Остальных надсмотрщиков ждет такая же участь. Мы, хозяева нашей улицы и любящие потомки нашего деда, будем управлять имением.

Когда они вернулись в горы, женщины, уже узнавшие новость, встречали их радостными возгласами. Касем наконец-то дошел до дома.

— Ты весь в крови и пыли. Нужно помыться перед сном, — сказала Бадрия.

Помывшись, он прилег и застонал от боли. Она принесла ему еды и стала ждать, когда он сядет есть. Но Касем впал в полузабытье: он одновременно ощущал и удовлетворение, смешивающееся с счастьем, и беспокойство, переходящее в печаль.