Дети неба / Дети Солнца
Шрифт:
— Ты думаешь меня радует такое положение вещей?
Тень читала мои мысли. И почему меня это удивляет? Ведь для меня было обычным читать мысли моих братьев. Было такое чувство, будто я на мгновение испытал чужие эмоции. И этот кто-то был удивлен и растерян. А тень продолжала:
— Мой мир ограничивается тобой. Это скучно? Да. Это неудобно? Тысячу раз да. Нет ничего печальнее, чем вечное существо, привязанное к жалкому мимолетному созданию.
Тень замолчала. До меня долетали приглушенные звуки голосов. Решив, что терять мне
— Вечное — то есть вечно живущее? Честно говоря, я тут немного запутался. Можешь объяснить поподробнее кто ты и зачем тебе я?
— М-да, на твоем месте я бы беспокоился о другом. Ну, раз ты спросила, и заняться мне пока нечем, расскажу. Я Темный Бог.
У меня от удивления открылся рот. Среди всего сумбура мыслей и пустых пробелов воспоминаний в моем сознании все же откопалась информация для этого понятия.
— Прости, кто?
— Темный бог.
— Тот самый?
— Ну, большей частью, конечно, все придумано людьми, но да, тот самый.
— То есть ад, грешники, вечные мучения после смерти — это все правда?
— Ох, Анна. Единственное что верно в книгах, понаписанных людьми о добре и зле, — это одна короткая фраза — по вере вашей воздастся вам. Веришь в ад и вечные мучения в огне — так получи и не жалуйся. Мысли человека материальны.
— Но, ты же зло?
— А я и не отрицаю. Все пагубное и темное, что есть в человеке, — это моя жизнь. Я живу этими эмоциями. И еще я есть смерть. Я есть тьма. Поэтому мир сейчас неумолимо умирает. Здесь остался только один бог. Темный Бог — бог тьмы, страданий, смерти. Был еще один Бог…
— Света и жизни… — я замолчал. Странно вот так, в конце всего, наконец узнать, что действительно существуют силы тьмы и света. То есть существовали… — У нас был Создатель?
— Создательница. Это была она.
Темный Бог замолчал. А я медленно переваривал услышанное. Кусочки головоломки наконец сошлись вместе.
— Так значит это ее обещал вернуть тот… тритос? А что с ней случилось?
— Они убили Её.
— Тритосы?
— Частично они, частично люди.
— В смысле?
— Если бы люди не были столь глупы и не гнались за вожделенным могуществом, тритосы ничего не смогли бы сделать. Она бы защитила вас.
Голос говорившего стал глухим и озлобленным. Наверное, опасно злить Темного Бога.
— Почему ты не защитил ее? Почему не убил всех этих тритосов?
— Я не могу убивать. Этим занимаются люди. Я лишь могу создавать условия для исполнения их темных желаний.
— Никто не пожелал убить их?
— Никто. Кроме тебя. Да и твое желание очень специфично. Ты желала убить того, кто заставил тебя испытать всю эту боль. Ты даже не знала, что это тритос. Один из тех, кто убил твоего Бога и твою планету.
В голове загудело. Я вспомнил холодный воздух, темноту, освещенную желтым светом фонарей.
— Подожди. Про кого ты говоришь?
— Про того, кто почти убил тебя в тот первый
Я вспомнил. Высокая фигура, неожиданно перегородившая мне дорогу, чудовищная сила, с которой незнакомец поднял меня над землей. Его лицо… Лицо того, кого я убивал все это время, раз за разом. Снова и снова. Так он тритос?
— Я ненавижу его.
— Поверь мне, я знаю.
И вдруг что-то щелкнуло, будто в моем сознании переключили невидимый тумблер, отвечающий за утерянные воспоминания. Боль резанула в груди и, пройдя вверх по позвоночнику, взорвалась, достигнув мозга. Меня сложило пополам, и на выдохе я все… ВСПОМНИЛА. Картинки моей жизни заполонили разум, грозя разорвать его на клочки. Тело, словно сопротивляясь такому насильственному возвращению прошлого, отреагировало мгновенно возникнувшей и набирающей обороты тошнотой. Через секунду желудок свело спазмом, и я бы вырвала, если бы было чем. На глаза навернулись слезы. Я сплюнула тягучую горькую слюну, оттерла затуманившие зрение слезы. Последнее, что я помнила сейчас, — растерзанное тело Ритки, кровь, мясо и нестерпимо белеющие кости. А еще Виктора… монстра… и жуткий пустой взгляд горящих лишенных человечности глаз.
— А вот и ужин, — Темный Бог довольно заурчал. Буря отчаяния сменилась пустотой и безразличием. Воспоминания, возвращение которых только что принесло мне столько боли, поблекли. Боль притупилась. Лица близких людей, секунду назад отчетливые, стали затуманенными и такими далекими.
— Что ты сделал?
— То, что делаю всегда. Я съел твои страдания.
— Но раньше боль потери не забывалась так быстро.
— Раньше вас было намного больше. Теперь есть только ты. И тебя мне мало. Я не наелся.
Пол подо мной покачнулся. Видимо, я находилась в какой-то капсуле, которую начали перемещать.
— Ты случайно не в курсе, что сейчас происходит?
— Конечно, могу просветить. Мы находимся в самом центре плана по возвращению Светлой Богини.
— А причем здесь я?
— Поживем — увидим.
— То есть?
Он не ответил. Я поняла, что в камере нахожусь только я одна.
— Нет, вернись. Я знаю — ты здесь. Скажи мне, что они собираются делать?
Тишина. Боль и усталость снова вернулись. Не в силах им сопротивляться, в конце концов я уснула. Мне снился сон.
Глава 14
Мне снился сон.
Я стою на возвышении и смотрю далеко вперед. Передо мной распростерлась земля: холмы с растущими на них низкими деревьями; редкие черные провалы оврагов между ними; и воды реки, которые далеко, почти у самого горизонта, разлились широкой мерцающей гладью.
Все, что я вижу, укрыто темным покрывалом ночи.
Бездонное темно-синее небо, испещренное миллиардами ярких звезд, нависло надо мной. И мне хочется упасть в него, так оно красиво и бесконечно.