Дети неба / Дети Солнца
Шрифт:
Прохладное дыхание ночи развевает мои волосы. Подставив свое лицо и раскинутые по сторонам руки упругим волнам ветра, ощущаю его нежные прикосновения на своих губах и ладонях. Ночь прекрасна.
Но вот линия горизонта светлеет, и из скрытой от моих глаз половины бесконечной Вселенной вырывается яркий ослепляющий свет. Появляется Солнце. Обжигающие световые лучи стирают с небосклона холодную картину ночи, раскрашивая вот уже чистый холст теплыми красками дня. Завеса тьмы отступает под яростным натиском света, и мир просыпается, оглашаемый пением радостных птиц. Наступает утро.
Я почти не дышу и вовсе не двигаюсь, пытаясь каждой клеточкой
Как можно рассказать о красоте восхода Солнца? Какими словами можно описать землю, утопающую в неудержимой юности дня? Возможно ли выразить эту силу жизни, которая несется, не разбирая дороги, не замечая тебя, проходя сквозь тебя, даруя возможность на мгновение почувствовать вечность? И забыть.
По моим щекам струятся слезы. Я не могу вымолвить ни слова. Но глаза мои продолжают смотреть, и покой переполняет мою душу. Я чувствую жизнь.
Неясный шорох за моей спиной, заставляет меня обернуться.
Все, что я вижу теперь, — это заброшенный, распадающийся прахом, город, с его пустыми улицами и серым небом, нависшим над ними. Здесь нет жизни. Только пустота и смерть. Столь очевидная разница пугает меня, я поворачиваюсь назад навстречу восходящему Солнцу, но той картины больше нет. Вокруг меня, куда ни кинь взгляд, лежит пустой город. Рассыпающиеся серые дома поднимаются к низкому небу, затянутому не то туманом, не то плотной пеленой пыли. Здесь нет ветра.
Воздух тяжелый и затхлый. Дышать неприятно и трудно. Я начинаю задыхаться. Спазмы сводят горло и легкие. Хватаюсь за грудь и падаю на землю.
Помогите…
Я проснулась. Чувство реальности не сразу нашлось — показалось, что мир вращается вокруг меня. Но потом поняла, что это я меняю свое местоположение относительно мира. Кто-то поднял меня с пола и, пройдя несколько шагов, посадил у стены.
Пересохшими губами я почувствовала прикосновение чего-то холодного. Вода. Жадно сделала несколько глотков и закашлялась. Наконец зрение вернулось, и я поняла, что нахожусь все в том же темном замкнутом пространстве. Но сейчас слева от меня в стене светилась вертикальная полоска света. И в этом тусклом освещении напротив меня стоял человек, нет, тритос. Он был высокий. Деталей не смогла разобрать, глаза еще не привыкли к свету.
Наконец до меня дошло, что узкая полоска света в стене — это приоткрытая дверь, а значит можно сбежать. Я раскинула паутину своего сознания, пытаясь узнать много ли тритосов околачивается поблизости и в какую сторону лучше бежать, когда вырвусь отсюда. Не более десяти здесь и еще полсотни достаточно далеко от этого места. Я смогу.
Тритос все также молча стоял напротив.
Рванула и, распахнув дверь, выпрыгнула из этой тесной камеры. Пространство, в котором я оказалась, напомнило мне колодец, очень широкий в диаметре, настолько, что здесь бы спокойно уместилось футбольное поле. Стены колодца уходили далеко вверх. Там высоко маячило светло серое небо. В стенах я заметила черные провалы множества коридоров, уходящих вглубь земли.
(Не туда. Вверх. К небу.)
Но стоило мне оторваться от земли, что-то обхватило меня вокруг лодыжки и дернуло вниз. Не успела упасть — повисла на своей левой руке, удерживаемая за запястье точно, как за ногу.
(Нужно вырваться!)
Едва попыталась освободиться, другие мои рука и нога были обездвижены тем же способом,
Я была бессильна что-либо сделать. Щупальца тянули меня в разные стороны с такой силой, что казалось еще немного руки и ноги оторвутся от туловища. Хотелось выть.
(Ну и где же ты, Темный Бог, когда ты так нужен?!)
Я вспомнил безудержную мощь охоты и моих братьев, которых теперь не было. Да, теперь я знаю, что они не были моими братьями. Теперь я помнила Виктора — единственного родного мне человека и Ритку… И весь мир, каким он был раньше. У меня все это отняли. И я знаю кто… Я хочу уничтожить их…
Слезы струились по моим щекам. Я почти ничего не видела.
— Слышишь меня! Я хочу убить их всех, — мой крик, отразившись от стен и многократно усилившись, оглушил меня.
— Ну, где же ты, Темный Бог?! Разве ты не слышишь? Я хочу убить их всех. Исполни мое желание!
Но только эхо моих слов, отраженное от стен колодца, стало мне ответом. А потом я услышала тихий шепот, прямо у меня над ухом:
— Я слышу тебя, человек. Но теперь у меня есть мое собственное желание. Так исполни же ты его.
— Ты предашь меня? Дашь им убить…
— А кто сказал, что ты умрешь? Анна, сейчас как никогда готовься жить…
И тень, возникшая передо мной, прикоснулась к моему лбу.
Несмотря на его слова, я знала, что сейчас исчезну. Что-то незнакомое и очень могущественное проснулось где-то глубоко в моем сознании. Оно увеличивалось и расширялось. Все, к чему оно прикасалось внутри меня, стиралось.
(Вот опять я пропадаю. Исчезаю. Мое место займет кто-то другой…)
Мой блуждающий взгляд наткнулся на человека, нет тритоса, стоящего там внизу на дне тоннеля. Запрокинув голову, он смотрел на меня. Затуманенным взглядом я всматривалась в лицо Иного. Оно начало неуловимо меняться. Кожа светлела, черты удлинялись, глаза стали миндалевидной формы и немного раскосыми, в них будто отражался лунный свет. Белые длинные волосы струились вдоль лица и ниспадали почти до поясницы. Высокий, широкоплечий. Правая рука покрыта бугрящейся шрамами кожей. Кисть напоминает лапу зверя. Тонкие, с деформированными суставами, пальцы заканчиваются темными изогнутыми когтями. Темно-коричневый плащ, рукоять меча, торчащая из-за плеча…
(Ты…)
Я вернулась. Ненависть, затопившая мой разум, моментально выдернула меня из власти разрастающейся неведомой силы. Но в это же мгновение, множество тонких щупалец, вырвавшись из боковых тоннелей, словно стрелы, впились в мое тело. Я задохнулась от боли и света, затопившего мое сознание. Мир исчез. Темнота…
Глава 15
Нулевой стремительно приближался к тщательно подготовленной ловушке. Я видел его горящие синим сосредоточенные на цели глаза, развивающиеся при каждом резком рывке черные длинные волосы. Изогнутые когти, которыми заканчивались тонкие пальцы, с необычайной легкостью входили в стены зданий, от которых отталкивался Нулевой, оставляя черные глубокие порезы. От мощных толчков здания содрогались и в местах, где человек прикасался к ним, трескались и рассыпались крошкой. Столько силы в одном существе. Это вряд ли могло удивить меня. Но что- то в этом зрелище все же притягивало, и я следил за Нулевым, не отводя глаз.