Дети неба / Дети Солнца

Елегон Веся

— Катя, отпусти ее! — еще успела расслышать оклик. Катя, видимо, так звали девочку, которая приземлилась мне на грудь и теперь пыталась меня укусить и покарябать, а я, как могла, сдерживала маленького зверька и одновременно старалась не причинять ему вреда.

Квартиру огласил рык. Я запрокинула голову, пытаясь разглядеть источник звука. Деган.

— Дмитрий, стой! — приказала я ворвавшемуся в квартиру дегану. Тот раздраженно фыркнул, но все же остановился. Его появление успокаивающе подействовало на ребенка. Девочка,

наконец, прекратила свои попытки откусить от меня кусок и, отбежав в глубь кухни, спряталась за ногами стоящего в центре комнаты старика, худого и сгорбленного.

Старик смотрел за меня, туда где затаился деган. Я поднялась и тут же прислонилась к косяку, потому что пол накренился, и я вместе с ним.

— Он не причинит зла, — обратившись к бледному испуганному старику, просипела я. Потом откашлялась и позвала. — Дмитрий, поздоровайся.

— Здрафствуйтхе, — послушно отозвался деган.

— Ну, вот. Это Дмитрий. Он хороший.

Девочка выглянула из-за молчаливого старика и недоверчиво посмотрела на меня, потом, вытянув шею, попыталась заглянуть в коридор туда, где сидел Дмитрий.

— Тебя Катя зовут?

Девочка кивнула.

— А меня Анна. Его — Дмитрий. А вас? — встретившись с блекло-голубыми глазами старика, спросила я.

— Афанасий Петрович, — представился пожилой мужчина, и по его произношению сразу стало понятно, что в прошлом он наверняка был каким-нибудь уважаемым профессором какого-нибудь серьезного университета.

— Вы тут живете? — обведя комнату взглядом, спросила я. Особо обжитой ее трудно было назвать.

В углу были сложены какие-то тряпки. Рядом стояла коробка, накрытая полиэтиленом. Пара металлических кружек и бутылка с мутной водой. Наверное, дождевая… я поморщилась. В груди закололо.

— Да. По большей части.

Девочка меж тем осмелела настолько, что отпустила штанину Афанасия Петровича и, сделав шаг в сторону, видимо, все же разглядела дегана, потому что взвизгнула и снова спряталась.

— Как же вы добываете еду? — спросила и осеклась.

Афанасий Петрович грустно улыбнулся и ответил:

— Здесь неподалеку есть убежище. Нам помогают.

— Почему тогда там не живете? — кажется, уже знала ответ, но все же спросила.

— Цена за проживание слишком высока. Если иные забирают детей, то уже не возвращают обратно.

Я взглянула на затаившегося ребенка. В комнате отчетливо разнесся звук голодного желудка.

— Хочешь кушать? — спросила я у девочки. Та кивнула.

— Сейчас принесу. Ждите здесь. — и уже проходя мимо дегана, который попытался последовать за мной, попросила: — Останься здесь.

Тот недовольно фыркнул, но все же сел, буравя мою спину осуждающе-возмущенным взглядом.

Вернувшись на место нашей ночевки, собрала все разбросанные по полу припасы в сумку, прихватила меч. Подумав, завернула его в куртку и перевязала веревкой, чтобы ребенок не порезался.

Дети — они такие шустрые.

Свернула плед и, прихватив его собой, поплелась обратно. К моменту моего возвращения деган уже безропотно валялся на полу, а девочка восседала на его боку и расчесывала пальцами густую гриву.

— Афанасий Петрович, где у вас тут обеденная зона?

Мужчина растерянно посмотрел на меня, потом улыбнулся:

— Можно прямо здесь, — ответил, указывая на стену, возле которой стояла накрытая полиэтиленом коробка.

— Хорошо.

Расчистила место для одеяла. Афанасий Петрович усиленно участвовал в приготовлениях. Катя не отрывалась от мурчащего дегана ни на секунду. Сейчас уже заплетала ему косички.

Расстелили одеяло. Достала воду, пакеты с лапшой. Плитку с шоколадом приберегла на сладкое.

— Ну, что, позавтракаем?

— Подождите, Анна. Мы можем вскипятить воду, — всплеснув руками, воскликнул мужчина и достал из той самой коробки котелок и металлическую подставку для него.

— А что поджигать будем? — оглядев комнату, удивленно спросила я.

— У нас есть горючие таблетки. Знаете, в свое время я увлекался походами. Вот и запасся, — с грустью в голосе поведал Афанасий Петрович.

В котелок налили воду. Подожгли пару таблеток и стали ждать, когда же закипит. Я с наслаждением смотрела на пылающий огонь. Давно не видела пламя. Думала уже и не увижу вовсе. Сразу стало как-то по-особенному уютно.

— Афанасий Петрович, а вы кем работали? — разглядывая искрящиеся голубоватые всполохи, поинтересовалась я у задумавшегося мужчины.

— Инженером. Конструировал самолеты.

— Ух ты, — я с восхищением посмотрела на инженера. — А сами летали?

— Конечно. Полеты — это моя страсть. Знаете, из-за этого и пошел в самолетостроение.

— Деда, а мне построишь самолетик? — вкрадчиво спросила Катя, оторвавшись наконец от дегана. Тот уже спал, изредка подергивая лапами, совсем как кот, только очень большой.

— Построю, милая. Обязательно построю, — погладив внучку по спутанным волосам, пообещал Афанасий Петрович.

Вода закипела. Прямо в котелке заварили три пакетика лапши. Бурно обсуждали аромат нашего будущего завтрака. На пачках обещали вкус курицы, и вот мы спорили, кому что мерещится. Катя почувствовала огурцы, конфеты и сушки.

Лапшу съели быстро. Выпили бульон. Я достала из сумки плитку шоколада. Катя замерла, внимательно наблюдая, как я разворачиваю шуршащую обертку. Девочке отломила сразу три дольки, себе взяла одну. Афанасий Петрович отказался, сославшись на то, что его зубы не выносят сладкого.

Настаивать не стала. С удовольствием смотрела, как Катя отламывает по крошечке и, положив на язык, долго причмокивает прежде, чем отломить следующий кусочек. На ее коленях уютно лежала та самая тряпичная кукла, которую я нашла там, в коридоре.