Дети ночи
Шрифт:
– Все хорошо… мама здесь… все хорошо. Она кивнула Алану.
– Давай заканчивать, чтобы вытащить его оттуда. Пальцы Алана забегали по клавишам пульта, как по
клавиатуре какого-нибудь «Вурлицера». Столик с Джошуа задвинулся в тор томографа, и у Кейт возникло сюрреалистическое ощущение, что в жерло пластмассовой пушки заряжают маленький снарядик в виде крошечного человечка. Она видела на дисплее, что капельница полностью открыта для подачи крови, а потом биосенсоры начали передавать данные о реакции на это организма Джошуа. На мониторах стали возникать трехмерные
– Чтобы сделать все как надо, – произнес Алан, переводя взгляд с монитора на монитор, – мы должны сканировать селезенку с использованием коллоида 99 м или подвергнутых термообработке эритроцитов для получения подробной картинки селезеночной ткани.
– Слишком инвазивно, – бросила Кейт, не отрывая взгляда от колонок биосенсорных данных. – Остановимся на томографии, магнитно-резонансном и ультразвуковом обследовании, – добавила она уже более мягким голосом. – Я не хочу, чтобы его подвергали чему-то, помимо того, что абсолютно необходимо.
Алан согласно кивнул.
– Ладно, – сказал он, – сканирование подходит к желудочной стенке… так, правильно… вот.
Кейт подалась вперед, уставившись на центральный монитор, и нахмурилась.
– Я не вижу аномалии, которую мы обнаружили в прошлый раз.
– Томограф не берет то, что меньше двух сантиметров, – заметил Алан. – Здесь мы имеем дело со слегка волокнистой массой, обладающей меньшими размерами и плотностью, чем большинство опухолей. Ультразвуковое обследование на изотопах с лейкоцитами, меченными радиоактивным цитратом галлия и индия, покажет, есть ли повод для беспокойства, но томография дает нам лишь намек на наличие абсцесса… Вот, видишь тень?
Кейт видела, но лишь потому, что Алан ткнул пальцем в нужное место на экране. Это была тень от тени. Она снова посмотрела на биосенсорные данные.
– Бог ты мой, – прошептала она, – у него температура сто три, [5] причем все еще поднимается. Останови. Я пойду туда.
Алан удержал ее за руку.
– Нет, погоди… у меня предчувствие, Кейт. В прошлый раз мы не отслеживали температуру, просто делали картинки. Мне кажется, то, что происходит с перераспределением крови в тот теневой орган на желудочной стенке, сжигает много энергии.
5
103 °F = 39,4 °C
– И его сжигает тоже, – сказала Кейт. – Выключай. Алан положил руку на красную кнопку основного выключателя, но тут же убрал ее и показал на экран.
– Смотри.
Температура у Джошуа зависла на ста трех с половиной градусах, но остальные датчики показывали что-то невообразимое. Кровяное давление подскочило, стабилизировалось, опять подскочило. Пульс участился раза в полтора по сравнению с нормой. Кривая сопротивляемости кожных покровов представляла собой зубчатую горную гряду.
Кейт склонилась над пультом, открыв рот.
– Что происходит?
Алан поправил очки на носу и показал на главный
Тень на стенке желудка Джошуа превратилась в насыщенную венами и капиллярами массу. Сканер показывал пучок нервов не меньше трех сантиметров в поперечнике, но продолжавший расти.
– Он стабилизируется, – произнес Алан напряженным голосом.
Кейт и сама все видела. Температура, давление крови, пульс и другие жизненно важные показатели возвращались в нормальное состояние.
– Первую серию мы закончили, – сказал Алан.
На мониторе было видно, как столик выкатился назад. Джошуа слегка извивался в своих путах, но не плакал.
Алан взглянул на Кейт поверх очков.
– Пойдешь с Тери за новой порцией крови для вливания или с картинками на сегодня завязываем?
Кейт почти не раздумывала. В ней боролись мать и врач: первая хотела сейчас же забрать сына из этого орудия пытки и увезти домой, в то же время как врач должна была выяснить, что именно старается убить ребенка, и выяснить это тоже немедленно.
– Вызывай Тери, – сказала она, уже направившись к дверям. – Скажи ей, что я помогу взять следующую пробу крови.
Три серии заняли меньше пятидесяти минут. Джошуа промочил пеленки – катетер, закрепленный для взятия мочи на анализ, переполнился, – но в остальном, если не считать обиды за то, что его так долго продержали привязанным, ребенок выглядел вполне нормально. Кейт подняла его на руки и покачивала, пока Алан и Тери снимали биосенсоры. Тери взяла заключительную порцию крови, опять проткнув Джошуа большой палец на ножке, и маленькое помещение огласилось его воплями.
Когда они покидали центр визуализации, Алан сказал:
– Я прогоню всю серию в разных вариантах, и часам к восьми улучшенные видеозаписи будут готовы к просмотру. С чего начинать: с уровня лимфоцитов или кривой аденозиндезаминазы?
– Со второго, – сказала Кейт. – Но мне надо, чтобы везде были отчетливо видны перекрестные ссылки.
Алан кивнул и сделал пометку в маленьком блокноте.
– Все лабораторные данные будут к шести, – сказала Тери. – Я прослежу, чтобы ими занялась лично Донна Макферсон.
Кейт потрепала медсестру свободной рукой по плечу. Тери фыркнула и, заметив, что повязка на лбу у Джошуа ослабла из-за трения о подушки, отодрала ее.
– Ну что, сладенький? Пожалуй, тебе эта штука уже не понадобится.
Алан уловил в лице Кейт какую-то неуверенность и внезапную настороженность.
– Что-нибудь не так? – заботливо спросил он.
Кейт постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно и ровно:
– Ничего. Я просто подумала, как бы ему не сбить режим сна.
Она в первый раз за полдня улыбнулась и повернула голову сына к свету. Придвинувшись ближе, Кейт поцеловала его и с расстояния нескольких дюймов внимательно осмотрела сладко пахнущую кожу маленького лобика. Досадный ушиб и ссадина, полученные им больше двух часов тому назад, исчезли. Ни кровоподтека, ни признака гематомы, ни малейшего покраснения – то есть ничего, что должно бы держаться неделю-другую, не меньше. Ранки как будто и не было.