Дети ночи
Шрифт:
– Кто такие «мы»? – повторил свой вопрос О’Рурк. – Что такое «орден»?
Лучан взглянул на возвышавшегося над ним священника.
– Орден Дракона.
Кейт судорожно глотнула воздух.
– Я читала о нем. Влад Прокалыватель состоял в этом…
– Он осквернил орден, – резко сказал Лучан. В его голосе впервые за весь вечер прозвучал гнев. – Влад Дра-кула и его сын-ублюдок обгадили все, за что орден боролся… борется.
– А за что же он борется? – поинтересовался О’Рурк. Лучан вскочил так стремительно, что Кейт подумала
было,
Амулет блеснул золотом: дракон с выпущенными когтями, свернувшимся в кольцо чешуйчатым телом на фоне двойного креста. Амулет был очень старым, и слова, выгравированные на кресте, почти стерлись.
– Прошу, – обратился Лучан к О’Рурку. – Вы ведь знаете латынь.
– «О, как милосерден Господь!» – прочитал священник, наклонившись поближе. – А еще «Справедливость и верность». – Он отступил назад. – Справедливость и верность кому?
– Христу, забытому Владом Дракулой и его отродьем, – сказал Лучан. Он запахнул рубашку, застегнув ее на единственную уцелевшую пуговицу. – Людям, для защиты которых создан орден.
– Защитники, похищающие детей, – саркастически заметила Кейт.
Лучан резко повернулся к ней.
– Да! Если этот ребенок – наследный принц Воеводы стригоев.
Кейт рассмеялась. Она попятилась, пока не наткнулась на деревянный стул, и упала на него, не переставая смеяться. Смех прекратился лишь тогда, когда уже стал больше напоминать всхлипы.
– Так вы похитили сына Дракулы, чтобы я могла его усыновить…
– Да. – Лучан откинул назад волосы. Руки у него слегка дрожали. Он кивнул в сторону О’Рурка. – Спроси у него, Кейт. Ему известно больше, чем он тебе сказал.
Она посмотрела на священника.
– Здешние францисканцы многие века слышали всякие слухи о стригоях, – сказал О’Рурк. – И про орден Дракона тоже.
– А откуда мы знаем, что ты сам не стригой? – спросила Кейт, не отрывая взгляд от лица студента-медика.
Лучан ответил не сразу.
– Ты видела фильм Джона Карпентера по роману «Вещь» Ховарда Хоукса?
– Нет.
– Плохо, – сказал Лучан. – То есть неважно. В общем… в кино они выясняют, кто человек, проверяя кровь. Я бы дал кровь, если и вы двое сделаете то же.
О’Рурк поднял бровь.
– Вы что, серьезно?
– Чертовски верно подмечено, священник, – исключительно серьезно. За Кейт-то я еще могу поручиться, а вот насчет вас не уверен.
– А что даст анализ крови? – спросила Кейт. – Даже если у тебя не обнаружится ретровирус, это еще не значит, что ты не работаешь на этих… стригоев.
Лучан кивнул.
– Верно. Но ты-то должна знать, что я не из них. Кейт вздохнула и потерла щеку.
– Я свихнусь, наверное. – Она с прищуром посмотрела на Лучана. – А как насчет сегодняшней встречи с Амадди… Что-то вроде инсценировки?
– Нет, – ответил Лучан. – Мой отец и другие члены
– Но у тебя с ним были дела.
– Чтобы войти к нему в доверие.
– Значит, имя, которое он нам дал, настоящее? – спросила Кейт. – Этот человек действительно стригой?
Лучан пожал плечами.
– За последние несколько месяцев и стригои, и немногие оставшиеся в живых члены ордена ушли в подполье. Если этот человек стригой, то это многое объясняет.
– Я не хочу сказать, что верю всему. Но если это правда… и ты говоришь, что твои родители состоят в ордене Дракона… они могут нам помочь найти этого человека.
Кейт лишь однажды видела родителей Лучана и прекрасно тогда провела время за столом с изысканным вином и домашней выпечкой в уютной старой квартире в восточной части Бухареста. Отец Лучана, писатель и интеллектуал, произвел на нее большое впечатление своими познаниями и мудростью.
– Стригои убили моих родителей в августе, – сказал Лучан. Его голос звучал негромко. – Здесь, в Бухаресте, они выследили и уничтожили большинство членов ордена. Многие просто исчезли. Тела родителей оставили висеть прямо в квартире, чтобы их нашел я или моя сестра. Своего рода предупреждение. Стригои очень уверенно себя сейчас чувствуют.
Кейт подавила желание обнять Лучана или погладить его по щеке. Не исключено, что он врет. Но интуиция, которой она доверяла, утверждала обратное.
– Вы упомянули администратора больницы… Попес-ку… в прошедшем времени, – заметил О’Рурк.
Лучан кивнул.
– Погиб. Полиция обнаружила его полностью обескровленное тело на той же неделе, когда господин Станку – тот, из министерства, – закончил свой земной путь в морге медицинского института.
– Почему убили Попеску? – спросила Кейт. Ответ она знала еще до того, как Лучан заговорил.
– Они проследили за ребенком… Джошуа… от приюта до больницы Попеску. Не сомневаюсь, что этот хорек рассказал им все, что знал о тебе… и обо мне… до того как ему перерезали глотку.
– И с тех пор вы скрывались? – спросил О’Рурк
– С того самого дня, как уехала Кейт. Я уговаривал родителей и друзей бежать, но они оказались упрямыми… храбрыми.
Лучан отвернулся, но Кейт успела заметить слезы у него на глазах.
«Может быть, стригои просто хорошие актеры», – подумала она, чувствуя себя совершенно опустошенной. Запах супа в комнате вызывал у нее легкое головокружение.
– Послушай, Кейт. – Лучан сел на кушетку и упер руки в колени. – Я не могу представить тебе никаких доказательств моей принадлежности к ордену и самого его существования, кроме этого, – он хлопнул себя по груди. Но попробуй рассуждать здраво. Зачем мне переправлять Джошуа в больницу, а потом помогать тебе с его усыновлением, будь я стригоем?