Дети песков
Шрифт:
Одним резким движением она сдернула с нее капюшон. Под ним оказалось милое лицо хрупкой девушки, искаженное болью и яростной злобой. По подбородку преступницы стекала кровь.
— Дайва! — торжествующе прошипела Мериона сквозь зубы. — Ты была моей лучшей прислужницей, а теперь осмелилась поднять руку на свою правительницу!..
Дайва перевела на матриарха взгляд своих ярких голубых глаз, полных гнева, и зло усмехнулась, пытаясь пошевелиться и перевернуться, но кинжал, торчавший из лопатки, вызвал только новую волну боли и кровавого кашля.
— Ты… самая жалкая из правительниц, —
Дайва из последних сил сплюнула кровью под ноги окаменевшей от такой наглости Мерионе.
— Да как ты смеешь?! Никто не имеет права оскорблять меня, особенно какая-то зарвавшаяся служанка! — матриарх, раздраженно сунув топорик обратно за пояс, выпрямилась, нависая над преступницей непоколебимой скалой.
Дайва хрипло и прерывисто засмеялась, ее жуткий каркающий хохот перемежался с надсадным кашлем. Изо рта выходили черные сгустки крови, стекавшие на пол.
— О! Поверь, Иамес уже узнала обо всех твоих грехах и слабостях… Пусть я не убила тебя, не отомстила за других… но Первый Бархан не позволит… тебе править… Мериона… — последние слова дались преступнице с явным трудом, но пугающая улыбка все не сходила с ее лица.
Мериона сжала свои побелевшие кулаки до хруста. Все собравшиеся вокруг хетай-ра, прислуга, стражи и проснувшиеся жители, наблюдавшие эту картину, опасливо отступили на шаг назад.
— Именем Многоликой Матери Эван’Лин и властью, данной мне богиней по праву крови, я, матриарх Третьего Бархана Мериона Иманила Анакорит, обвиняю тебя, Дайва, в совершении тяжких преступлений и в покушении на жизнь правительницы… И приговариваю к смерти.
Матриарх одним быстрым движением выхватила у стоявшей вблизи сестры из-за пояса меч, вырезанный из белой кости, и, ни минуты не колеблясь, вонзила его в спину Дайвы, верша с каменным сердцем свое правосудие. Лантея даже не успела остановить Мериону или что-нибудь сказать, как меч пробил тело прислужницы насквозь, и она, на миг изогнувшись в предсмертной агонии, сразу же опала, испустив свой последний хриплый вздох. Дайва замерла безжизненной тенью, раскинув руки в разные стороны, будто мотылек, без страха прилетевший на свет, и теперь оказавшийся навечно приколотым костяной иглой к холодному камню.
Мериона отпустила рукоять меча, так и оставив оружие торчать в теле уже мертвой Дайвы, развернулась и в полном молчании удалилась куда-то дальше по коридору, растворившись в чернильной темноте тоннеля. А за ее спиной остались стоять потрясенные всем произошедшим хетай-ра, толпой обступившие место казни.
Прошло достаточно времени, пока Лантея отдала необходимые приказы, распорядилась о захоронении тела Дайвы и навела хоть какое-то подобие порядка в умах всех собравшихся, обеспокоенных и встревоженных покушением на матриарха и поспешным вынесением приговора убийце. Уже проснулось никак не меньше половины лагеря, а слухи о случившемся передавались из уст в уста с невероятной скоростью, обрастая новыми подробностями.
Лантея тоже чувствовала в своей душе смятение
Идти пришлось не очень далеко. Мериона побоялась в одиночестве отходить от лагеря больше чем на сотню шагов, ведь в темноте можно было легко упасть в какой-нибудь провал или наткнуться на озлобленных и голодных обитателей этой части Диких тоннелей. Она сидела прямо на каменном полу у стены, сгорбившись, закутавшись в свою потрепанную мантию, и обхватив руками колени. Но едва эхо чужих шагов достигло ее слуха, как Мериона вскинула голову и насторожилась.
— Это я, — негромко предупредила Лантея, помахивая в воздухе фонарем и подходя еще ближе.
Она встала над сестрой, подняв светильник повыше и разглядывая лицо матриарха. Ни следов слез, ни растерянности, ни злости — лишь пустая равнодушная маска.
— Зачем ты пришла? — хрипловатым голосом откликнулась Мериона. — Я хочу побыть одна.
— А я хочу поговорить с тобой. О Дайве и обо всем, что произошло.
— Тут не о чем говорить, — сказала, как отрезала, старшая сестра. — Она посмела напасть на меня и понесла заслуженное наказание… И тебе не стоило в это вмешиваться, бросаться в нее ножами. Я бы и сама прекрасно за себя постояла.
— Я сделала то, что должна была. Защитила честь правительницы, — произнесла Лантея. — Никто не должен был услышать слова Дайвы о мести, иначе всплыла бы правда о настоящей убийце.
Мериона резко дернула головой и подняла взгляд на свою сестру. В ее глазах на мгновение вспыхнуло удивление и сразу же исчезло, сменившись сожалением.
— Выходит, ты все знаешь…
— Письмо Хакантэ многое мне прояснило, — проронила Лантея.
— Что еще за письмо?
— Шифрованная записка. Думаю, она хотела отдать ее Дайве или Ниэле с Арконцией, но ты лишила ее жизни прежде.
— И что она там успела понаписать? — не без раздражения поинтересовалась Мериона, подергав себя за мочку уха.
— Сообщила о смерти Жаворонка, настоящее имя которого, как я подозреваю, было Авирин Лэйх. И предупредила о том, что это действуют твои подданные с твоего ведома.
— Глупости, — фыркнула матриарх.
— Конечно, — согласилась девушка. — После обрушения Бархана не осталось верных тебе хетай-ра. И ты вряд ли бы стала приказывать кому-то стороннему открывать охоту на выживших шпионов Иамес. Потому ты сама лично и решила заняться их истреблением.
В воздухе повисла нехорошая тишина, нарушаемая лишь светлячками, которые бились о стекло фонаря и с легким шорохом перелетали с места на место внутри своей стеклянной темницы.
— Я поступила так, как следовало, — наконец медленно проговорила Мериона, шумно выдохнув. — Тогда, только вернувшись с испытания, ты сказала мне, что я должна собраться и начать вести себя, как подобает матриарху. И в тот момент я четко осознала, что должна сделать… Избавиться от главной угрозы, стоявшей передо мной, как перед правительницей — истребить всех шпионов и соглядатаев Иамес, выживших после падения города.