Дети Понедельника

Хмелинина М. В.

–  Что значит - хлопот не доставляют?
– резко развернулась к ней Майя.
– А хочешь, на недельку поменяемся, если на заочке такая халява?! У наших паскудников… тьфу, пропасть, погодников, за пять лет сменилось шесть кураторов. Шесть, вы представляете? Последняя работала ровно неделю, не выдержала и сбежала. Впору подумать, что кто-то пытался получить работу куратора заочного отделения у погодников в нашей Академии, а потом сдался и проклял ее к чертовой матери!

–  Угу. А заодно и все наши компы, - флегматично отозвался Денек, сматывая длинный провод, обкусанный крысами.
– Еще четыре штуки приказали долго жить. И это не конец, знаете ли!

Еще пять или шесть еле теплятся, вот-вот загнутся совсем. А мы ничего не можем сделать, потому что электропроводки нормальной нет, щита распределительного нет, запчастей нет, клея нет, яду крысиного тоже нет…

–  Короче, ни хрена нет!
– подвел итоги Марик полюбившейся всем фразой.
– Нас уже затерзали со всех сторон, то не работает, это не фурычит, там гвоздь забей, тут дырку просверли, на третьем этаже хаб настрой, на первом мебель передвинь… Да еще в компьютерных классах дежурить надо, а то вся система полетит. Люди, мы же не железные!

–  А что делать-то?
– развела руками Нина.
– Нам же работать надо, нет? У нас студенты, занятия, сессия, квитанции нужны, компьютеры, документы на дипломников! А как работать, если ничего не работает? Мы ведь сами проводку бросить не сможем! И что нам остается?

–  Да мы-то здесь причем?!
– неожиданно для всех начал возмущаться флегматичный Владя. Видимо, накипело.
– Взяли на одну должность, а делаешь совершенно другое! Владя, принеси! Владя, подай! Владя, там гвоздь выпал - прибей! Владя, Владя, Владя!… Оторвите свои задницы от стульев, возьмите из кладовки молоток и прибейте сами! Или прибейтесь, прибивая!…

–  Вот-вот, - поддержал вечно спокойный Денек.
– Задолбали!

–  Это МЫ вас задолбали?
– вскипела Майя.
– Это ВЫ нас задолбали своими постоянными отключениями! Решили грохнуть базу с оценками - сделали! Никому ничего не сказали, а зачем?! Ничего, что люди работать пытаются?! А они просто вырубают рубильник! Без предупреждения! А у меня теперь из группы к защите допущен один человек - я! Их куратор и секретарь!

–  Зашибись в колхозе утро!
– не выдержала Евдокия Никифоровна.
– Работать надо, а не языками чесать! И докладывать! По каждой фамилии отчеты писать, что сделано по студенту! Почему столько недопусков?! Когда это все прекратится, в конце концов?!. Почему списки и ведомости не доделаны?! За ночь не успели?! Ваши проблемы! Обязаны успевать!…

–  Евдокия Никифоровна, да как же тут успеешь, если там одна ведомость печатается десять минут?! А нас только двое. А оценок - тысячи три в день! Мы на самом деле не успеваем!
– плаксиво-возмущенные вопли девушек, печатающих ведомости, перекрыли нарастающий гул.
– Дайте нам трех человек в помощь! А лучше - пятерых!

–  Блин, не успевают они!
– фыркнула Лина.
– Поменьше надо по коридорам шляться и каталоги с косметикой рассматривать, да заказы заполнять в рабочее время! Мы с Людой, почему-то, все успеваем! Почти вовремя. И не жалуемся, как нам плохо. А вы, посмотрите на себя: распустили слезы-сопли, как девчонки-первоклашки, и детей своих учите такими же быть! Что угодно, лишь бы не работать! Только и делаете, что думаете, что бы еще скинуть на других!

–  На себя посмотри, выскочка! Я-знаю-то-и-это! Что ни спроси, на все у нее ответ готов! Да только такая ненормальная, как ты, будет работать на такой должности! И днем и ночью расписание составляешь. Интересно, ты когда-нибудь не думаешь о работе? Может, поэтому у тебя никого нет? Да на тебя никто и не позарится, а если и заметит, сбежит

через пару дней, когда ты начнешь ему распорядок дня делать!

–  Поосторожней в выражениях!
– Олесь пришел на защиту Лины.

–  А тебя вообще никто не спрашивает! Ты у нас в штате больше не числишься!

–  Вот и слава Создателю! В гробу я все это видел за такие деньги! И Линка не останется; тут работать - только себя не уважать! Да здесь бардак еще хуже, чем в стране! Пошли, - с этими словами Олесь взял Ангелину за руку и потащил к выходу. Их проводили самыми разными взглядами: от добродушно-умилительных до открыто недоброжелательных.

–  Тогда и я здесь не останусь!
– заявила Люда на полном серьезе и двинулась, было, вслед за ушедшими, да не тут-то было.

Кифа, вовремя смекнув, чем грозит Академии потеря обоих менеджеров по расписанию, заклинанием запечатала двери. Сотрудники оказались буквально "замурованными" в одном кабинете, а это предвещало еще более тяжелые последствия. Народ недовольно зароптал. Постепенно ропот превратился в громкий гул, крики, и вскоре коллеги вновь перешли на личности. Скандал разгорался, как лесной пожар, его уже невозможно было остановить. "Академики" повскакивали с мест, вопя во все горло и размахивая руками, бранились друг с другом; еще немного, и началась бы элементарная драка.

–  Выпустите меня, я тоже хочу уволиться!
– причитал Денек и время от времени бился головой о стену. Стена держалась лишь на соплях и честном слове.

–  Откройте, у меня молоко убежало!…

–  Никто не увольняется!
– раздавшийся крик начальницы учебного отдела на какое-то время заставил присутствующих замолчать.
– А теперь взяли ноги в руки и руки в ноги, разошлись по рабочим местам и работать!

–  А не пошли бы Вы, Евдокия Никифоровна!
– не выдержала Майя.
– Работать! Инструкции изучать! А то с нас спрашиваете, а сами ничего не знаете!

И все началось сначала…

Унять разбушевавшихся коллег удалось только к вечеру не без помощи любимца Леопердовны Грызли. Зеленую рептилию официально оформили в штатном расписании в качестве охранника и выставили у ворот - следить за порядком. Брумгильда Леонардовна, гордясь достижениями своего питомца, заказала ему в фирменном магазине лучшую униформу - куртку и фуражку с козырьком и кокардой. Грызли в форме впору было выводить на арену цирка, но горе тому, кто посмел бы предположить подобное вслух. Нильский аллигатор, ныне почти полутораметрового роста, к своим обязанностям относился серьезно, порой даже чересчур, а посему шутки в свой адрес воспринимал однозначно: норовил сожрать обидчика. И вот теперь ему представлялся великолепный шанс оправдать оказанное высшим руководством доверие.

Откусив пару штанин и оборвав кружева на новых юбках, сожрав две с половиной пары туфель и в порыве перепутав все документы на столах, Грызли отвлек сотрудников от взаимных обвинений и оскорблений друг друга. О себе он узнал много нового и интересного; часть выражений не понял, но решил выучить, чтобы на равных общаться с нерадивыми студиотами и такими же, по его мнению, коллегами.

Тем временем действие "Болтуна" закончилось. "Академики", впервые в жизни радовавшиеся предоставленной возможности помолчать, разбрелись по местам наводить порядок. За оставшееся рабочее время не было сказано ни слова, ни взгляда брошено в сторону - все занимались своими делами. Домой уходили в гробовой тишине - зализывать раны и продумывать месть.