Дети утренней звезды
Шрифт:
Дженни подумала и решительно отвергла эту дикую мысль – Андрей Зорич нераводушен только к своим схемам, выкладкам, графикам и планам. Всем известно: у него вместо сердца процессор.
Дженни насторожилась. Человеческий голос. Здесь, в заброшенном саду, где никого никогда не бывает, кого сюда принесло?
Она припала к смотровому ледяному окошку. Искаженные силуэты двигались в водяной линзе. Один, два, три… насчитала Дженни, перешла на ясный взор.
Адонис Блэквуд со своими подручными. Что они здесь забыли?
– И где она? – Улле огляделся. –
Дженни подпрыгнула. Это она толстушка? Да она даже в этом облике худее… хотя бы Виолетты.
– Мои вороны не врут, она пошла сюда, – сказал Адонис. – Хуанита?
Хуанита Дуэндэ вытянула небольшой мешочек, высыпала облачко синей пыли на снег. Затем облачко красной. Затем желтой.
– Зачем нам Сура Дуглас? – продолжал недоумевать Улле. – Если атаковать, то Зорича, Фламмеля или Вонг. Зачем нам эта сонная недотепа?
– Ты, Улле, меньше думай и больше двигайся, думать буду я. – Адонис прошелся по дорожке, помахивая тростью. – Сара совсем не проста, я тебе скажу. Но вывести ее из строя проще, чем Мэй или Эжена. А каждая потеря ослабит «Гамму».
– А порошки зачем? – продолжал недоумевать датчанин.
– Охотничий порошок, – пояснил Адонис. – Контрольный пигмент, экстракт и сублимированная субстанция ее волос.
– Как вы достали ее волос?
– Мои вороны могут все, – усмехнулся Адонис. – Ты сегодня человек-вопрос, Улле.
Датчанин плюнул на снег, растер подошвой.
– Ладно, мы ее найдем, а дальше?
– Как себя поведет. Если будет умная – договоримся, будет глупая – ты, Улле, ей что-нибудь сломаешь.
– Не хочу я ничего ломать, – возмутился Улле. – Я не мясник.
– А победить хочешь?
Улле недовольно засопел.
– Иногда для победы надо запачкать руки, – заметил Адонис. – Хуанита?
Испанка вскинула руку. Крупинки порошка по одной падали с ладони.
– Терпение, порошок покажет ее след. – Хуанита присела, коснулась снега. – Не понимаю… Он же работал, я его тестировала!
Улле рассмеялся. Адонис Блэквуд пожал плечами:
– Жаль, Хуанита, ты меня расстроила. Ладно, пока займемся пятеркой «Тхэта».
Троица покинула лабиринт, Дженни выдохнула. Пронесло! Она следила за ними, пока они не исчезли за холмом.
– Вороны, значит? – Она покосилась на Ласа. – Ты понял?
Фосс дернул ухом.
«Гадкая птица. Жесткая».
Дженни поначалу задумалась – а почему порошок не сработал? Обычно творения колдунов осечек не давали, а тут явная промашка.
Но надо было выбираться из укрытия, сегодня спецкурс по Магусу. Второе занятие. Она не хотела идти. Она видела в глазах этого Стража усталость и безнадежность, он действительно был из Магуса, дед научил ее различать оттенки пламени жизни, у каждого из людей Договора был особый оттенок пламени. Страж послушно выполнял все указания перевертышей, и в целом всем студентам показался «безобидным и ручным», как заметила Виолетта с разочарованием. Дженни подумала было, что Страж выжидает, ищет удобный момент, но потом поняла – ему все равно. Он смирился с ролью наглядного пособия.
Но сегодня будет демонстрация, перевертыши против Стража, лекция о способностях Магуса – как их понимают темники. Это стоило бы послушать.
…Боевые тренировки мастер Аурин проводил в старых конюшнях за замком. Дженни пришла последней, скользнула внутрь, встала у стены. Запах лошадей еще не выветрился, большой манеж, старые слежавшиеся опилки. Она украдкой присела, потрогала их, невольно улыбнулась. На цирк похоже. А вот и силачи на арене…
Страж стоял посреди манежа, сгорбился, подался вперед, уронил руки. Как усталая обезьяна. Дженни отчетливо различала капельки пота на лысоватой голове и толстой короткой шее, сизый стриженый затылок. Прикрытые веки, глаза навыкате, мясистый нос картошкой. Прижатые к черепу огрызки ушей. Красавцем он не был. Пламя жизни гудело в нем ровно, без всплесков, как огонь горелки, он был спокоен – все это происходило не в первый раз, поняла Дженни, не в первый раз он выступает на потеху темникам. Вокруг него кружили два перевертыша, узкие окна под потолком цедили зимний свет, создания фыркали, скалили зубы. Медленно приближались.
– Порвут за полминуты, – уверенно сказал Хенниг Бранд.
Адонис улыбнулся:
– За пятнадцать секунд, Бранд.
– Спорим? На сто евро?
– Хонт, прими ставку, – распорядился Адонис.
Суетливый коротышка черканул в блокноте, пробежался между студентами.
– Делаем ставки, дамы и господа, делаем ставки. Ставку? – Корнелиус Хонт обошел всех, добрался и до нее, поглядел хитрыми глазками. Дженни покачала головой с отвращением, Хонт пожал плечами, потрусил дальше. – Разумеется, куда тебе…
Дженни прищурилась.
– Стой, – сказал она в суетливую спину.
Коротышка притормозил:
– Да неужели?
Дженни вытянула смятую сотню – ими битком был набит черный, с блестящими черепами, кошелек Сары.
– На что ставим? Какое время? – Хонт навострил карандаш.
– На победу Магуса.
Корнелиус заморгал:
– Не понял…
– Меньше чем за минуту он отделает этих перевертышей, – повторила Дженни. – Ты принимаешь такую ставку?
Корнелиус мелко захихикал, сцапал купюру:
– Если у тебя много лишних денег, просто отдай их мне. Это же надо!
Он записал ставку в блокноте и убежал, похрюкивая. Больше ставки никто не делал, все ждали, чем же кончится дело. В прошлый раз интендант прочел им краткую лекцию о способностях Магуса. Темники знали довольно много о механизме просьбы и расплаты, точнее сказать – они знали о том, что у каждого члена Магуса есть свой предел.
«Вы вряд ли столкнетесь с Магусом, – говорил Аурин. – Эпоха Темных войн в прошлом, циркачи занимаются своими делами и не пересекаются с адептами. Но если все же это с вами произойдет, ваша задача – продержаться, пока они не достигнут своего предела. После этого их можно брать голыми руками».