Дети утренней звезды

Олейников Алексей Александрович

Между прочим, уже пятнадцать человек отчислили! Три пятерки сошли с дистанции в полном составе. Первой нас покинула «Ипсилон», они были самыми умными, и смылись после первого же визита на полигон. За ними последовала «Дзэта», у них трое в реанимации с ожогами, двое в местной психушке – нервный срыв. Знаете, из-за чего? Они нарушили ритуал создания голема, потому что у них не было флегмы для стабилизации флогистона. Ну не сумели они ее достать, и украсть не смогли. Решили создавать голема дома, а не в лаборатории, и без присутствия судьи. Вообще это нарушение, профессор должен оценивать также и правильность ритуала, но «Дзэта» решила, что лучше они получат одно штрафное очко, зато будут с големом. Ну, и еще они секретничали, потому что Беренгар не разрешил бы им работать без флегмы! В итоге коттедж

разнесло в щепки, а щепки сгорели дотла, так что летом на этом месте даже травы не будет, наверное. А пятерку «Эта» списали за неудачное жульничество. Представляете, эти проныры решили вообще не возиться с созданием голема, а попросту свистнуть его у соседей из «Дельты». Задумано было хитро, они следили за дельтовцами, вычислили, когда те будут проводить ритуал, и хотели вмешаться на финальной стадии, когда созданный голем получает кровавую печать создателя, – вы же помните, что без нее он не будет никого слушаться, да, дорогие читатели? Кровь нужна, чтобы установить симпатическую связь между одушевленным объектом и оператором. Ну и вот, «этовцы» и решили, что кто раньше встал, того и тапки, кто смел, тот и съел, не важно, кто голема сделал, а важно, чья печать на нем стоит. Элегантное решение, кстати, могло получиться. Одна беда – они не знали, что «Дельта» заключила союз с «Альфой», пятеркой Адониса Блэквуда, и когда «этовцы» попытались напасть, Блэквуд их раскатал ровным слоем по поляне. Что не удивительно, видели бы вы Улле Свенсона, это их главная ударная сила. Сей добрый молодец, кажется, из спортзала не вылезает и каждое утро, наверное, яичницу из десяти яиц съедает. Вприкуску с куском сала. Здоровый датский лось!

Здесь должна стоять его колоритная фотка, в боевом костюме с электрическими искорками, но я ее еще не сделала. Обязательно приложу к финальному варианту поста. Интересно, если Улле столкнуть с Эженом, кто кого? Улле сильный, но пока он будет руками махать, Эжен из него все нитки по одной выдернет.

Да, я еще думала, что еще двоих отчислят из пятерки «Тхэта» – у одной девочки открытый перелом ноги, а мальчику корокот откусил кисть руки, но они использовали все запасы золотого эликсира из своих кейсов и обошлись без больницы.

Народ начал сбиваться в стаи. Или фракции, это звучит благородней. Зорич сколотил альянс из нашей «Гаммы» и «Каппы» под руководством Бранда, к Адонису Блэквуду, как я уже сказала, примкнула «Дельта». Также вошли в союз пятерки «Бета» и «Тхэта». И отдельным гордым кораблем плывет «Йота». Эмилия Альмквист – барышня себе на уме, я вам скажу, они плетутся в хвосте командного зачета, но не сдаются. Кстати, пятерка «Гамма» по-прежнему удерживает первенство. Мы лучшие, Адонис Блэквуд сгрыз ногти по локоть, но ничего не может сделать. Итого осталось тридцать пять человек.

Да, совсем забыла сказать – к нам привезли живого Стража Магуса! Представляете? На нем перевертыши Аурина Штигеля будут показывать их слабые места и приемы борьбы со Стражами.

Если честно, я разочарована. Ожидала большего, титанической силы, что ли… А это просто усталый потный мужик, лет под пятьдесят. Ну да, большой, пузатый. На фермера похож. Совсем не титан. И ничего такого в нем пока мы не увидели – и почему наши предки так долго возились с такими лузерами?

Может, он больной какой-нибудь?

Ладно, я пошла спать, а то завтра новое испытание».

Глава тридцать девятая

– Ты его чуешь?

– Нет. – Лас на ее коленях дернул ушами, приоткрыл глаза. – Так, что-то мелькает и тут же исчезает. Перевертыши все вытоптали.

– Хампельман их здорово разозлил. – Дженни сидела на одном из излюбленных мест для размышления. Уединенную беседку в старом саду-лабиринте, засыпанную снегом по самую вершину, она нашла случайно. Бродила вокруг замка, хотела продышаться после очередной лекции Беренгара – не в коттедж же идти, где нельзя шагу ступить, чтобы не встретиться с прилипчивой Скорца или не натолкнуться

на подозрительный взгляд Вонг, или на Зорича с его дурацкими идеями по поводу командной работы. Лабиринт был подарком, тайной, которой она ни за что не поделилась бы с остальными. Стены его складывались из высоких шпалер, увитых плющом, хмелем и девичим виноградом. За садом давно не ухаживали, рыжие высохшие плети торчали из-под снега, проходы завалило почти доверху. Зима в Карпатах выдалась обильная, снежная. Дженни это было на руку, ясный взор подсказал ей, где рыть, и она прокопала скрытый проход прямиком в беседку – точно таким же способом, как пряталась от перевертышей в буреломе. Ей все легче давались такие просьбы, они порождались мгновенным волевым сосредоточением.

«А по воде я смогу пройти? – задалась как-то вопросом Дженни и засмеялась: – Вот бы Арвет увидел такое. Арви, ну что же ты молчишь?»

Фреймус следил за лагерем сотнями цифровых глаз, она замечала их холодный прицел повсюду: на деревьях, заборах, изгородях, стенах. Однако эта беседка ускользнула от его всевидящего ока, Дженни обнаружила ее, когда две камеры, которые были поставлены следить за этим сектором, засыпало снегом. Она пробила вход, а на следующий день камеры вновь терпеливо наблюдали за садом, в котором никогда ничего не менялось – только изредка сползала навалившаяся снежная шапка, пробегала робкая мышка, ветер шелестел нитями порыжелой травы и отщипывал на память сухие ломкие листки плюща и хмеля.

Дженни сидела внутри беседки, укрытой снегом, как внутри ледяного иглу-дома эскимосов. Голубой свет проникал сквозь малые, с ладонь, ледяные окошки, которые Дженни сделала сама. Просто приложила к стенам руку и чуть подтолкнула снег, попросила его обернуться льдом. Снаружи эти окошки не заметить, их припорошило снегом. Холодно в этом укрывище не было, их с Ласом дыхания хватало, чтобы обогреть его, а на скамейки она постелила запасные одеяла из кладовки коттеджа. Это была конспиративная квартира, шпионское логово в тылу врага, как здорово, что она ее нашла.

– Может, перевертыши загрызут Хампельмана? – с надеждой предположила девушка. – Их же вон сколько, и все с зубами, с когтями.

– Я бы не ждал, – сказал Лас. – С тех пор как мы столкнулись на берегу, он стал еще сильнее. Давно бы загрызли, если б могли.

– Откуда он пронюхал, что я здесь? И если он больше не служит Фреймусу, то почему гоняется за мной?

– За тобой многие гоняются, хозяйка, – фосс укрылся хвостом, устроился калачиком на ее коленях. – Ты у нас особа популярная. Слушай, дай поспать, я с тобой мотался по Дороге Снов всю ночь. В поисках твоего оболтуса.

– Сам ты оболтус, – возмутилась Дженни. – С ним что-то случилось, а я тут на одном месте толкусь. И еще Хампельман!

Дженни встряхнула зверя, Лас клацнул зубами, нехорошо поглядел на нее.

– Ему хода сюда нет, – сказал фосс. – Кроме блохастых, здесь еще и колдун.

– Надеюсь, ты прав, – Дженни выдохнула облако пара. – Значит, пока не вышла за пределы лагеря, я в безопасности.

– Если не считать остальных студентов. Ты же знаешь…

Дженни знала. Атмосфера в лагере накалялась от испытания к испытанию. Каждый день приносил неприятные сюрпризы, Игра пятерок перерастала в войну. Зорич был прав – «Гамма» находилась под неусыпным вниманием, и каждый из них был под прицелом. Вороны Блэквуда день и ночь вились над ними, в коттедж постоянно пытались пролезть чужие големы или фамильяры – Лас с големом Эжена Полифемом отбивали их атаки. А совсем недавно кто-то пытался захватить Мэй – вечером она вышла на лыжную прогулку и едва смогла удрать. Противникам, правда, досталось порядком – Мэй парализовала двоих, но как именно – секрет не выдавала. Зорич, услышав об этом, до потолка подпрыгнул. Неравнодушен он к ней, что ли?