Дети вечного марта. Книга 2
Шрифт:
— Что вылупился? — у Горбашки дергалась щека. Зрачки светло-зеленых глаз превратились в точки.
— До завтра тут остаемся? — спросил Игорь.
— Сколько надо, столько и пробудем, — отрезал кривой чистюк. — Желтый, правь вокруг рынка. Видишь большие деревья? Давай туда.
Под старыми тополями раскорячилась такая же старая харчевня. Когда телега выкатила на утоптанный квадрат перед дверью, на порог вылилось ватага пять пьяных чистюков.
— Братва! Встречай пополнение. Ганота! Братан! Почему я тебя раньше не видел?
— Я
— Ты что, Барнака не узнал?
— Стой! — заорал вдруг плюговатый чистюк в грязной конской безрукавке. Старые штаны светились многими заплатами. На голове у него, такое впечатление, росли не волосы, а длинный седые кусты, от чего их обладатель походил на непричесанного лешего. — Ты кого с собой притащил? — ткнул он пальцем в Игоря. — Знаешь, кто это?
— Знаю, не залупайся.
— Это ты не залупайся. Говори, зачем герцогскую подтирку с собой привезли?
— Для дела! — в тон скандалисту заорал Горбашка. — Абаган тебе привет передает и пожелание, оказывать нам всяческую помощь. Щас поищу.
Горбащка влез по самый локоть за пазуху, порылся и вытянул квадратный кусок дерева. Глава местной общины чистюков взял ксиву, дернул ртом, сплюнул, но сменил гнев на милость:
— Ладно, веди… кхе… новичков в дом.
От загомонивших соратников он отмахнулся, обозвав Игоря и Суна новообращенцами.
Гульбище в харчевне шло, похоже, не первый день. Или они тут жили, вернее сказать гнездились. Столы были сдвинуты на середине комнаты кривой загогулиной. В дальних углах поверх соломы валялись тюфяки. На одном храпел здоровенный полуголый детина. На другом свернулась калачиком прикрытая собственной порванной юбкой девка. Игоря без всякой ласки толкнули в спину:
— Садись.
Ганота смахнул со стола пару мисок. На образовавшийся среди объедков островок бухнули кружку с пивом. Рядом упал кусок черного хлеба.
Игорь вспомнил трапезу в доме крестопоклонников и содрогнулся. Не хватало попасть в какое-нибудь посвящение. Типа: откушай моего черного пирожка — открою тебе верную дорогу. Побрезгуешь — будешь до смерти бездорожьем маяться.
А не все ли тебе равно? — пришла спасительная мысль.
Он сам не заметил, как выглотал пиво до дна. В кружку сразу плеснули еще. Гнота наперегонки с Барнаком травили свои байки. К Игорю никто пока не приставал, но определенный интерес к собственной персоне он чувствовал. Либо пялились, либо искоса посматривали почти все. Хорошо бывшему рабу: он вообще никого не интересовал. Глава общины, Лукис, перешептывался с Горбашкой и время от времени тоже косил в сторону гостя.
За второй кружкой последовала третья. В голове уже изрядно хороводилось. Игорь решил переждать. Дворцовое существование не предполагало алкогольной тренировки. А такой дряни, как местное пиво, он вообще никогда в рот не брал. С налету, с перепугу, который, разумеется, имел место быть, первая порция пошла легко, а эта — застряла.
— Почему не пьешь? Брезгуешь? — Заорал Ганота. Игорь оторвался от изучения мокрого дерева столешницы. Ганота, столкнув кого-то с лавки,
— Не хочу.
— Обижаешь! Горбашка, дай кисет.
— На, — через весь стол полетел, набитый под самый верх, кожаный кошель. Компания недовольно заворчала. Игорь понял, что продуктом тут дорожили.
— Пробовал? — спросил Ганота, высыпая на стол горсточку блестящей черной пыли.
— Нет.
— Давай. За знакомство.
— Я спать пойду. — Язык заплетался так сильно, что Игорь произнес тираду исключительно в собственной голове. Наружу вылезло только длинное мычание.
— Да ты не бойся, братан, раз попробуешь, потом за уши не оттянуть будет.
— Нет.
— Братва! Навались! Дворцовый нами брезгует.
Тут-то и выяснилось, что пиво замутило не только голову. Все тело налилось тяжестью. Игорь хотел оттолкнуть Ганоту, но едва шевельнул рукой. Пришлось собирать волю в кулак. Однако процесс оказался долгим и малоэффективным. Пока он поднимался, чтобы ткнуть в середину красной рожи, сзади навалились, завернули руки и запрокинули голову, ухватив за волосы. Ганота бросил в пиво щепотку черной пыли, сдавив мокрой лапой щеки, раскрыл Игорю рот и вылил туда пойло. Что-то пролилось, но во внутрь попало. Игорь приготовился…
Ничего, однако, не случилось. Все было как раньше. Не лезли из-под стола глюки, соседи не превратились в чертей. Пол остался на месте, потолок тоже. Попробовал пошевелиться: руки и ноги двигались. Игорь приметился и ухватил со стола кусок хлеба. Чуть не промахнулся, но исключительно от напряжения. Положил кусок на место, легко поднял, пожевал. Хлеб не имел вкуса.
Ганота довольно улыбался. Так же улыбался Горбашка. Почему он раньше казался уродом? Нормальный мужик. Одно плечо выше другого. И что? Ганота держался рядом как приклеенный. Здоров братишка! Кулаки с голову. Да и остальные — ребята, что надо.
Как же долго Игорь жил среди мозгляков! Давно надо было вырваться из дворцовых объятий. Герцогу поверил, идиот. Тот его двадцать лет морочил. А настоящие люди — вот они — рядом.
— Наш человек! — заорал Ганота в самое ухо Игоря. Но тот не обиделся. Его принимали к себе. Он был уже не один. С чистюками оказалось легко. С ними он пройдет все герцогство и найдет коня предателя. О! Случай, так случай! Не иначе, местный божок подкинул на кремнистый путь Игоря этих ребят.
Он тут же поделился с новыми товарищами своим открытием.
— Коня найти? Ха! Мы тех коней, знаешь, сколько завалили? Тысячи. Нелюди не должны жить. Всех на ножи!
— Я думал, чего это Баган с тобой связался, а ты, оказывается, нормальный мужик. С сегодняшнего дня ты — чистюк, — Лукис подошел сзади и навалился Игорю на плечи. — Наливай, братва, новому товарищу.
Открытие, что вокруг друзья, а не враги захватило Игоря целиком. Мир стал ярким и контрастным, а потом завертелся в безумном хороводе.
Сколько он потерял времени? Жил как амеба, ползал по дворцу. Отдавал приказания. Зачем? Рядом, за стенами шла настоящая жизнь… хорошо ощущать себя частичкой чего-то большого…