Дети вечного марта. Книга 2
Шрифт:
Игорь быстро обернулся. Нюх пристально смотрел ему в спину. Но стоило командиру разъезда заметить, дикарь широко, бессмысленно заулыбался.
Бороду ему по началу брили силком, после сам приохотился, или мадам велела. Красивая такая физиономия, а на ней ничего кроме радости: посмотрели на него! У Игоря вдруг возникло подозрение, что Нюх не так прост, как кажется, но… возникло и кануло под напором разбежавшихся мыслей.
Когда-то в юности, которую он уже почти не помнил, жизнь имела смысл. Потом смыслом стало ожидание. Даже женщины он тут себе не
Фу! Только и осталось, что о бабах думать. После господской постели, в которую по разнарядке водили, могло и вовсе от этого дела отвратить.
Игорь пока справлялся. Но особенного рвения за ним госпожа не заметила и по службе не двинула. Нюх — другое дело. Гигант! Кем мог быть в гарнизоне дикий инородец? Максимум — посыльным. А этот в разведку ходит наравне с нормальными людьми. Или взять Вика. Не отрабатывай он в постели за троих, фиг бы стал командиром гвардии.
— Клай, позови начальника гарнизона!
На троне, установленном в центре высокого подиума, развалясь, сидела плотная женщина, одетая в узкие кожаные штаны, расшитые камешками короткие сапожки и легкую, тоже расшитую, безрукавку. Шнуровка безрукавки немилосердно давила пышную грудь правительницы. Время от времени, она снимала петлю с очередного крючка. Груди становилось все больше.
Скоро совсем расшнуруется, — подумал Игорь, — и вывалит мне свое великолепие.
Не видел бабы три месяца, — девка в харчевне не в счет — опоили, — и не тянуло. Он так устал, что не на женские прелести смотреть, закрыть бы глаза и поспать. Но спать ему как раз и не давали — только начинал шататься, кололи слегка копьем под ребра. По коже на боку уже текло.
— Не спи, красивый, замерзнешь! — губы правительницы растянулись в тонкую алую нитку.
Игорь в очередной раз вынырнул из тяжелой как бетонная плита дремы. Какого еще ей надо? Он же все рассказал. Не все, разумеется…
Он чуть не повторил крамольную мысль вслух. Копье ткнулось в бок. Были бы руки свободны, он бы его перехватил, и так врезал стражнику…
Сдерживаемая дурнота накатила душным валом и скрыла очертания комнаты, подиума и царицы в сапогах.
— Лей еще!
На Игоря обрушился целый водопад. Он чуть не захлебнулся, зашелся в кашле и только тут окончательно пришел в себя. Над ним склонился стражник, который орудовал копьем в зале. Игорь запомнил заячью губу мучителя.
Стену за спиной копейщика подпирал крупный мужчина и…
Курил!!!
Стражник ухватил Игоря за ворот, но неожиданно получил от полумертвого такого пинка, что оказался в другом углу. Мужик у стены зажал папиросу зубами и мгновенно принял профессиональную стойку. Побитый стражник слезно запричетал, на что получил
А Игорь заплакал. Подтянул под себя ноги, кое-как встал на четвереньки и ткнулся лбом в пол.
— Ты припадочный? — донеслось сверху.
— Иди в жопу!
— Повтори?!
— Иди в жопу!!!
— Так, братан, голову подними. Только я тебя ласково прошу, не дергайся.
Игорь тихонько начал распрямляться. По щекам катились слезы.
— Я двадцать лет тут. Двадцать лет! — Перед глазами плясал зажатый губами окурок.
— Оп-па! Вот так встреча. — Чинарик шлепнулся на пол. — А я — пять. Ну, вставай, братишка. Будем знакомиться.
Окон тут не любили. Их заменяли узкие щели у самого потолка, одновременно осуществляющие и приток тусклого света, и вытяжку миазмов.
У стены под окном распласталась широкая жесткая лежанка. Что жесткая, Игорь прочувствовал собственными боками. Правда, когда Виктор, — Вик по-здешнему, — разрешил на ней выспаться, озвучить претензии не успел. Как рухнул на, застеленные тонким одеялом, доски, так и проспал почти сутки.
Процесс возвращения к реальности был мучительным. Игорь поднимался как марионетка в руках пьяного кукольника. На вопрос, куда тут бегают, руки помыть, Вик кивнул в сторону низенькой дверцы. Удобства оказались незатейливыми. Из кувшина в углу Игорь плеснул себе в лицо теплой, застоявшейся воды.
— Садись, — указал Вик на табуретку возле стола. — Хозяйка велела тебя отдельно опросить. У нас тут такого еще не было, чтобы со стороны герцогства инородец прибежал.
— Инородец это я?
— Ну, да. А как вас, вернее нас, еще назвать? Люди это люди, нелюди это нелюди, а мы — не пришей кобыле хвост.
— Много тут таких? — поинтересовался очумевший от новой информации перебежчик.
— Вся гвардия. Есть — как мы. Есть совсем дикие. Если испытательный срок пройдешь, тоже окажешься.
— А если нет?
— Лучше тебе его пройти. Иначе — разговор короткий. Видел возле замка колья?
— Я думал, это забор собираются строить.
— Ага. На каждый колышек по человечку, и взяться за руки. Такая загородка получится — охренеть. Если у Хозяйки настроение хорошее, может на виселицу отправить. Если совсем лучезарное — на плаху. Правда, с выдумкой. Один топор заносит, другой за волосы голову держит. Как только отделилась, он быстро ставит ее на сковородку с кипящим маслом. Голова еще минуты три глазами вращает. Не приходилось видеть?
— Бог миловал.
— Теперь запоминай: Бога ты последний раз помянул. Тут это не принято.
— За ослушание — на кол?
— Нет, на первый случай только яйца отрежут.
— Есть, которые до второго случая дожили? — Игорь незаметно для себя перешагнул барьер первого ужаса и спрашивал даже с некоторой свойской наглецой.
— В гвардии нет, — в тон ему отозвался Вик. — Мужик без яиц отправляется на полевые работы. Гвардейцы должны иметь весь набор в целости и сохранности. Хозяйка лично проверяет. Усек?