детский сад
Шрифт:
Вышли Ренат Розовая Пантера и ловкий, стремительно боксирующий невысокий парень. Пантера в итоге достал его несколькими удачными ударами длинных ног.
Затем вызвали Максима, который эффектным реслеровским приемом поймал согнутой рукой на противоходе рванувшегося на него тучного соперника, звучно шлепнувшегося на спину. Тот сбил дыхание и долго отходил, стоя на коленях и кашляя.
Егора вызвали в предпоследней паре. Соперником его оказался несчастный Арсений с ватой в носу и разбитыми костяшками
Он сразу ринулся вперед, размахиваясь, но Егор, вспомнив тот бой, решил восстановить справедливость и, пригнувшись, подставил лоб. В глаза сыпанули искры, но в целом, как он и предполагал, удар вышел не сильным. Арсений зашипел, тряся рукой. Егор схватил другую, поднял и, крутнувшись, заломил. Посмотрел в зал.
Мелодичная трель. На сегодня, наконец, обязательная программа подошла к концу.
Выступление Черного Рыцаря смотреть не стал, но, судя по восторженно-сбивчивому рассказу Максима, в основном состоявшему из возгласов, получилось оно не менее эффектным, чем предыдущее. Опять одним ударом, в стиле Брюса Ли.
Их, шестерых оставшихся, вывели на сцену.
Лева опять поорал, поинтриговал. Зал похлопал, погудел и в сопровождении Вадима они пошли домой.
Ранний декабрьский вечер уже наступил и в загадочных сумерках деревья, дома и столбы меняли очертания и имена.
Егор любил это время суток. Это прощальное «до завтра» света. Это мерцание, еле уловимую пульсацию воздуха. Эту глубину и условность ранее четко очерченного окружающего мира.
И еще очень хотелось есть. Двойной ужин и рюмку водки.
Двойной ужин осуществился, а водки не дали. Какое гнусное выражение - «не положено».
Теперь хотелось одиночества.
Егор полежал в ванне, послушал поезд. Отец сегодня не пришел. Надел халат, застелил диван и смотрел на зеленую лампу.
Спать ложиться еще рано. На душе было немного муторно от прошедшего суетливо дня. Вспомнилась Света, ее глаза, мягкая улыбка. Егор обнаружил, что и сам лежит и улыбается.
Открыл глаза, посмотрел на часы - девять. День все не кончался. Надо, наверное, заказать чаю и пойти проведать что-то притихшего старину Максима.
В коридоре стояли вооруженные охранники, сгруппировавшись вокруг максовой двери. Они все дружно обернулись и разглядывали вышедшего в халате Егора.
Он, напрягаясь, пошел в их сторону, но они просто смотрели. Вошел в гущу и повернулся к двери. Ближайший жестом остановил и постучал. Затем просунул голову в дверь.
– Цезарь, к вам тут пришел… Ага…
Высунулся и приглашающее распахнул створку.
На диване сидел счастливо улыбающийся Максим, а перед ним в кресле Цезарь.
– А, привет!
– тоже улыбнувшись, поздоровался он.
– Заходи, садись.
Егор скованно подошел и сел возле Макса.
– А мы тут… беседуем.
– Да, да, хорошо!
– подтвердил Максим, не отрывая глаз от лица Цезаря.
– Устал.
– сказал Егор, изо всех сил стараясь не поддаваться этому очарованию и сам не зная почему. Хотелось легко и радостно улыбнуться, распахнуть грудь и купаться в сиянии. Отпустить себя.
Может, слишком уж он заморочен, завернут на себе? Может сам себе вредит? Что-то мощно и настойчиво звало потерять себя, найтись по-новому, в новом качестве.
Но Егор только упрямо сжимал губы.
– Цезарь.
– с трудом выдавил он это слово.
– Может… Может детям еще рано смотреть на это?
– Почему?
– искренне удивился тот, и его «почему» эхом прокатилось внутри.
– Это же борьба! Она нужна. Она честная и искренняя. Пусть учатся. Я ведь и сам еще… - он улыбнулся столь мягко и доверчиво, что Егор больше не мог выдерживать.
– Извини. Я пойду. Устал. Правда.
– путаясь в словах, он поднялся и тяжело пошел к двери, стараясь не смотреть.
– Спокойной ночи, Егор!
– звонко прозвучало сзади.
– Отдыхай!
– Спокойной.
– Егор обернулся, посмотрел и поспешно вышел.
Закрыв дверь, прислонился к ней, переводя дух. Не обращая внимания на охранников, пошел к себе. Не дойдя, остановился, вернулся через них к дежурному и попросил чаю.
8. Пыль.
Утром Максим был радостен и возбужден. Он улыбался, шутил и пытался взбодрить Егора. Ему казалось, что Егора надо взбодрить.
Уже привычно встали перед занавесом.
Отчетливо знакомыми были Рыцарь - Антон и Пантера - Ренат. Левы видно не было, он построил их и исчез куда-то, а затем появился уже когда занавес раздвинулся.
Опять состоялось драматическое приветствие Цезаря, и римский ответ того. Цезарь сегодня сам взял слово.
– Товарищи!… Второй день турнира и сегодня мы узнаем победителя!… Но эти шестеро уже достойно сражались и порадовали нас!… Поприветствуем их! Зал постепенно, колышась, встал и зааплодировал.
– Все они будут награждены!… Но главная награда ждет лишь одного!… Пусть победит сильнейший!
– Да!
– подхватил Лева.
– Пусть победит! Итак!… Сегодня из каждой группы выйдет один финалист, и нас будет ждать несомненно незабываемый финал!… А сейчас каждый из оставшихся участников встретится с двумя другими членами своей группы, а мы… Мы будем считать очки!… Но может быть кто-то… Может быть ты? А может ты, мон ами?… Спросят меня: «А что если количество очков будет равным?». Отвечу!… Будут биться, пока оно не станет неравным! Итак! Прошу, маэстро!