детский сад
Шрифт:
Разгадка каждому видна,
На дне борща лежит она!
Кто- то заулыбался, кто-то даже зааплодировал, кто-то закашлялся. А Таня строго заметила:
– Вообще- то это говядина!
– Извините, - смиренно сказал Егор.
– Я, наверно, про другой борщ. Метафизический.
Кто-то опять с готовностью захихикал. Иногда полезно себя дураком выставить. Для себя
в первую очередь. Соседка уже спокойнее перешла ко второму.
– Ну что, каламбурист, - спросила после обеда Таня.
– Сможешь завтра уроки
– А чего не смогу? Смогу. А какие?
– Ну давай завтра русский возьмешь, у четвертого… А у шестого литературу? Сможешь?
– Давай возьму.
– Смотри, я на уроках буду!
– пригрозила Таня.
– Справишься - включим в расписание. Что тебе нужно?
Егор подумал.
– Учебники по русскому… А по литературе… Не знаю пока, потом скажу. Идет?
– Ну смотри.
Вадим сегодня не появился. Егор полистал принесенные Катей учебники и придумал, что сделать с литературой.
Катя заходила по разным поводам. Серчала, что он курит в комнате, на что он предложил ей и ее научить так делать, а она сказала, что не собирается всяким гадостям учиться, а он сказал, что она еще всех гадостей, которым он ее может научить не знает, а она сказала, что главное, чтобы он детей гадостям не учил, а он сказал, что детей гадостям учить смысла нет, и что не согласится ли Катя с ним сегодня поужинать, а она сказала, что ужинала уже здесь, наужиналась, и так далее. Очень мило пообщались. Катя обещалась заглядывать.
Четвертый класс был большим, сорок два человека. Сорок третьим было скептическое Танино лицо.
Егор с важным видом раскрыл журнал, поподнимал всех по списку. Порасспросил кто и откуда, где учились. Как он и думал - нигде они не учились, не успели уже, сразу в четвертый. Учебник был не нужен.
На всякий случай дал диктантик небольшой.
Что-то там чирикали, высунув языки, Егор потом долго смеялся. Не над неграмотностью, а над безудержностью полета детской фантазии -чего там в листках этих только не было.
Вообще дети выглядели хорошо. Сытые и ухоженные. Переживания о прошлом их не сильно тревожили
– дети живут сегодняшним. Цезаря обожали. Вот это пугало, но с этим ничего нельзя было поделать.
Следующий урок прошел через час в шестом классе. Этот класс был еще больше и хулиганистей. Егор их не смущал, разглядывали с любопытством. Даже присутствие грозной Тани не особенно способствовало наведению порядка.
Расспрашивал что читали. Что-то читали. Несколько человек были явные любители.
Егор решил пройти с ними… Хотя да… С детьми он стал отвлекаться и забывать где находится и зачем. Как странно. А ему хотелось. Захотелось пройти с
Тем не менее, он все же начал. Рассказал, что помнил о Толкиене, и по памяти стал воспроизводить начало.
Надо было заказать книг на всех. Проблем с этим не должно возникнуть.
Было и хорошо и грустно. Хорошо оттого, что чувствовал, что делает что-то нужное, а грустно от сознания, что не сможет закончить.
Ребята притихли и слушали внимательно, даже Таня.
Потом она поинтересовалась по программе ли это.
– Таня, какие программы.
– Егор был серьезен.
– Из них нужно людей подрастить. Помочь, чем можем. Хоть чем.
В этот вечер даже порадовался, что Вадим не пришел, и можно пока ничего не пытаться форсировать, а просто побыть учителем русского и литературы.
10. Игорь.
На следующий день Таня поставила уже пять уроков.
Егор устал. Внутренне вымотался, слишком вкладывался, наверное. Но все равно было приятно.
Вадим появился поздно, около десяти. Был он бледный, усталый и сразу достал водку.
– Давай выпьем, - сказал.
– Сумасшедшие дни.
Они выпили, закусили колбасой. Еще выпили. Вадим рассказал, что приехала большая группа, человек пятьдесят на трех БТРах, два дня назад. И устроила побоище. Милу убили. Помнишь Милу? Всех. Весь пост в гостинице. Потом в Кремль рвались - непонятно на что надеялись. Зверье какое-то шальное. Пока гонялись за ними… Девять человек живыми взяли. Вот Вадим ими и занимался. Сегодня присягу приняли.
– А я вот смотрю… Сегодня нашими стали… Ну ты знаешь… Враз!… Как-то это… Я не знаю… Давай еще.
Все работало. Егор Вадима понимал. Было в этом что-то… Что нельзя делать.
– Они ж не сами, понимаешь?… Цезарь… А сколько они там… Ну что они. Изменились?… Да такими же остались! Просто теперь послушными будут. А я не хочу с такими!… Понимаешь?!… Не хочу…
Вадик быстро запьянел, но не было в нем ни этой жалкой пьяной жалости к себе, ни этого самовлюбленного блуждания по пьяным ощущениям. Только напряжение его отпустило, стал более эмоционален и язык немного пошаливал.
– Вадик. Я вот тебя про Цезаря спрашивал… А как ты относишься к Марагону?
Вадим опять побледнел, снял очки, долго тер глаза.
– Я… Если честно… Если совсем честно… Я его боюсь.
Тогда Егор рассказал ему свою теорию. Насчет Гарина и Гиперболоида. Только по-другому, попонятнее. Видя, что Вадим не понимает, еще рассказал, еще по-другому. Нет. Все-таки Вадим был человеком Цезаря, и лучезарность того не давала ему увидеть очевидное. Он не мог.
– Ну хорошо. А зачем Марагон Цезарю? Зачем он там? Ты ведь с ним часто общаешься, зачем он?