детский сад
Шрифт:
– Я помню тебя, Егор.
– ровным голосом сказал Максим.
– Я все помню… Зачем ты это говоришь? Это все было. Прошло.
– Я хочу чтобы ты… Егор закрыл лицо руками, не договорив.
Марагон удовлетворенно хмыкнул. Но он еще не закончил задуманное.
– А пусть он сам признается. Скажи нам, предатель!
Егор отнял руки от лица. Посмотрел в пол, ища нужные слова. Пока он здесь сидел и слушал капли, как-то выпал в другое, в другой темп, сейчас все происходило слишком быстро, надо собраться.
–
– Цезарь.
– заглянул в эти детские глаза.
– Цезарь. Это все неправильно… Из-за тебя и из-за него.
– кивнул.
– Это все неправильно. Разве ты не понимаешь?… Не видишь, как ты действуешь на людей?… Что вы делаете с людьми?… Люди не куклы… С ними нельзя в солдатиков… Ты же должен это понимать, не зря в тебе это!
Цезарь не понимал.
– Что «это»? Мы ничего не делаем. Мы помогаем… Строим.
– он посмотрел на Марагона, тот кивал.
– Продолжай, продолжай.
– Я Цезарь!
– голос его креп.
– Вокруг меня все строится! Это моя жизнь! Мой долг!
Ну как тут объяснишь? Ну как?
– Ты ослепляешь. Люди слепнут, глядя на тебя, и перестают видеть! Они свободны, а ты делаешь их рабами.
– Рабами?!
– искренне изумился Цезарь.
– Да ты посмотри!
– он показал рукой на телохранителей.
– Разве они рабы? Они мои товарищи! Они служат, потому что любят меня! И наше дело! Они свободные, просто они так выбрали!
Егор оглядел всех. Рыцарь, Пантера, Максим - такие умные и сильные, глядели на него и не понимали что он говорит. Здесь был только один человек, который его понимал. Тот, кто объявил себя врагом.
– Там!
– Цезарь махнул рукой.
– Чокнутые! Больные! Они приходят сюда, и мы учим их! Учим защищать! Любить! Учим быть благородными и сильными! Как рыцари!
Его звенящий голос метался, отталкиваясь от стен.
Последовавшая тишина казалось все еще позвякивала.
Егор не знал что сказать.
В какой- то страшный момент ему даже показалось, что Цезарь говорит правду, а он, дурак, один тупит и не может понять, но наваждение прошло. Словами было не убедить. Время для слов все вышло. Закончилось.
И Марагон это тоже понимал. Он прогулялся по камере.
– Ну что.
– сказал нервно.
– Осталось разобраться еще кое с какими формальностями.
– глянул в упор на Егора.
– И кое-что доказать! Еще… Напоследок.
Повернулся к Цезарю.
– Обвинение выдвинуто… Признания получены… Прения?… Тоже закончились… И последнее слово было.
– покачался на мысках.
– Осталось вынести приговор!
– Приговор?
– побледнел Цезарь.
– Приговор!
– жестко повторил Марагон.
– Твой первый приговор!… Мой Цезарь. А ты что думал?… Пора пришла! Ведь ты же Цезарь?… Только ты можешь вынести приговор!
– И… Какой?
– А я не знаю!
– Это… обязательно?
– Это обязательно!
– Ну… - Цезарь неуверенно оглянулся на телохранителей, безмолвно ждущих приказов, поглядел на Егора.
– Пусть идет.
– наконец сказал он.
– Раз так… Он нам такой не нужен…
– Цезарь?!
– Марагон рассмеялся.
– Ну что это за приговор?!… Нет! Его надо покарать! Ты же Цезарь! А он преступник! Государственный преступник! Самый опасный! Он же вернется, если ты его отпустишь! Вернется и будет вредить! Разрушать! Ведь вернешься?!
– обернулся, глядя яростно.
– Он и тебя хочет сломать.
– сказал Егор Цезарю, зная что тот все равно не поймет.
– Молчать!
– бешено крикнул Марагон, нагнувшись к лицу.
– Ну так что, Цезарь?
– опять повернулся.
– Каков приговор?
– Ну… Пусть тогда сидит… Здесь…
– Не-е-ет!
– улыбнулся Марагон.
– Все не так просто! От него все равно будет это ползти и отсюда! Не удержишь!
– Так что же?
– на Цезаря было невозможно жалко смотреть.
– Что же?… - безмолвно зашевелил губами, наконец выдавил.
– Убить?
– Ты сказал, мой Цезарь!
– Марагон величественно поклонился.
– Я?… Я сказал?…
– Итак, мой Цезарь, огласи приговор. Скажи так, чтобы этот предатель задрожал! И чтобы это стало уроком всем предателям! Цезарь затравленно озирался. Его чудные локоны болтались как накладная пакля, а от былой красоты ничего не осталось, она неуловимо исказилась.
– Соверши возмездие!
– гремел Марагон.
– Осуществи правосудие! Давай!!!
И в этот миг Егор почувствовал, буквально услышал этот хруст. Цезарь съежился, уменьшился.
– У-у-у-у-у-у-бить.
– пролепетал.
– У-у-у-у-бить.
Марагон наклонил ухо, показывая что не слышит.
– У-у-у-бить! У-у-бить!
Удовлетворенно кивнул и опять величаво поклонился.
– Итак, приговор оглашен! Все слышали!
– посмотрел на телохранителей. Повернулся к Егору, жалостливо глядевшему на него.
– Ну и последнее… Последнее… Мы не будем тянуть с исполнением приговора! Мы все исполним! Прямо здесь! И сейчас! И заодно еще кое-что проверим!
– Ч- что?
– Они ведь были вместе!
– он указал на Максима.
– Против него тоже выдвинуто обвинение! Тяжкое обвинение! Разве ты, Цезарь, теперь не сомневаешься в его… лояльности? В его верности тебе? Он ведь друг предателя! Которому ты вынес приговор! Они были вместе!
– Нет!
– Цезарь пытался прикрыться от Марагона растопыренными пальцами.
– Нет! Он верный! Верный! Максим? Ты же верный?
– Да, Цезарь!
– хрипло сказал Максим.
– Ну так если он действительно верный, он тебе это сейчас и докажет! Да? Да, Цезарь?