Детство Регины (сборник)
Шрифт:
Ее пальцы с трепетом перелистывали страницы дневника прабабушки. На этих страницах, исписанных витиеватыми символами, словно оживали воспоминания: о луговых травах, из которых варили зелья, о заклинаниях, что исцеляли души, и о тайнах, что оберегали дом. Регина почувствовала, как прошлое и настоящее переплетаются, а дом что-то шепчет ей на своем языке.
В тот вечер она поняла главное: магия дома — это не только волшебные предметы и загадки. Это любовь, бережность и внимание ко всему, что тебя окружает. Жека, словно подтверждая ее мысли, одобрительно кивнул.
— Вот видишь, малая, — сказал
В их маленьком мире наступила тишина, но это была не пустота, а глубокое, наполненное смыслом молчание.
Серый Волк
Лес, окружающий деревню Регины, не был просто скоплением деревьев — это был живой организм, старше любого из живущих. Он дышал тяжелым, смолистым воздухом, напоенным терпким ароматом хвои и пряным запахом влажной земли. Свет солнца сюда проникал неохотно, ломаясь в кружеве ветвей и осыпаясь золотистыми пятнами на мягкий ковер из мха, перемешанного с буро-зелеными листьями. Этот лес был древним и глубоким, как само время, и каждый его уголок прятал свои тайны.
Первые шаги в лесу ощущались, как переход в иной мир. Пение птиц, мелодичное и завораживающее, казалось не случайным, будто природа здесь говорит на своем языке, ожидая тех, кто сумеет понять. Вдалеке слышался глухой шепот деревьев, будто шепот стариков, ведущих бесконечный разговор. Могучие дубы стояли, словно стражи, а под их сенью прятались папоротники, чьи листья напоминали застывших крылатых существ.
В лесу всегда витала легкая дымка, особенно по утрам. Она висела в воздухе серебристой вуалью, усиливая впечатление, что находишься в сказке или сне. Время, казалось, текло иначе: шаги утопали в тишине, а каждая минута растягивалась, словно пыталась уместить в себе целую вечность.
Чем дальше заходишь, тем глубже становится тьма. Места становились настолько глухими, что даже ветер переставал шевелить листву. Здесь можно было увидеть крутые склоны, поросшие мхом, обломки деревьев, словно остатки былых битв, и перелески, где свет пробивался, как сквозь старую кружевную ткань. Ручьи, обрамленные камышами, пели свою нескончаемую песню, плескаясь об укромные камни, скрытые среди корней деревьев.
На окраинах леса, близ границы с болотами, обитали странные существа, чьи силуэты можно было заметить лишь краем глаза. Огоньки, то ли светлячки, то ли нечто иное, танцевали по ночам, а тени между деревьями казались слишком живыми. Здесь ни одна ветка не трескалась случайно: каждый звук был частью великого хора леса, говорившего на языке, которому Регина только училась.
Этот лес не только окружал деревню, но и защищал ее, став границей между миром обыденного и миром магического. Бабушка Марта всегда говорила, что в нем спрятаны ответы на самые сложные вопросы, но их нужно заслужить. Здесь, в этом дремучем лабиринте, даже воздух учил внимательности. Остановишься, закроешь глаза, и кажется, что лес сам тебе дышит в лицо, нашептывая что-то древнее и вечное.
Этим утром легкий туман стелился над лесом, будто чье-то дыхание, невидимое,
Бабушка Марта вручила корзину и строго наказала:
— За малиной иди в Змеиный овраг. Но будь осторожна. Лес нынче капризен. Если встретишь кого — не забывай: с каждым нужно говорить именно на его языке.
Регина кивнула. Ее глаза блестели любопытством — тем особым светом, что загорается в детях, которым суждено стать хранителями древних знаний. Домовой Жека, притаившийся в углу, незаметно подмигнул ей — мол, будь осторожна, но не бойся.
Регина уже знала эти бабушкины загадки. Но что имелось в виду на этот раз? Разве с кустами или птицами тоже можно говорить?
Корзина в руках казалась невесомой. Регина знала каждую тропинку в этом лесу, хотя взрослые считали, что ребенок может заблудиться. Но здесь, среди древних елей и поросших мхом валунов, она чувствовала себя как дома.
Лес встретил ее плотным, влажным воздухом. Малиновые кусты алели между темно-зелеными папоротниками, словно капли крови на изумрудной ткани. Птицы молчали — странная, настороженная тишина висела между деревьями, как паутина между стволами.
И тогда она его почувствовала. Прежде, чем увидеть.
Сначала она услышала шаги. Не скрип снега или хруст веток, а мягкий, почти неслышный звук. Серый Волк материализовался из тумана, как призрак. Серый, массивный, с глазами янтарного цвета, в которых плескались столетия лесной мудрости. Его шерсть, хоть и выглядела грубой, переливалась, как вода на солнце.
Регина замерла. Их взгляды встретились, и в этот момент она поняла: этот волк знает о ней больше, чем она сама.
— Чего же ты ждешь? — прошептала она, будто словами можно разрядить напряжение.
Волк ответил не рычанием, а тишиной. Но в этой тишине слышалось больше, чем в любом крике. Это была тишина леса, хищника, который наблюдает, но пока не нападает.
Между ними повисло напряжение — два мира, две силы, два характера. Волк изучал ее, словно пытаясь усмотреть невидимые токи магии, что текли в ее венах.
"Если начну бежать — он меня настигнет. Если покажу страх — он нападет", — мелькнуло у нее в голове. Бабушка всегда говорила: "Тот, кто хочет управлять другими, должен сперва научиться управлять собой".
Она задержала дыхание, сделала шаг вперед и остановилась.
— Ты следил за мной? — ее голос прозвучал спокойно, но каждый мускул тела был готов к мгновенной реакции.
Серый Волк не двигался, лишь слегка поднял голову, будто оценивая этот смелый вызов. Густые сумерки леса словно сгущались вокруг них, превращая сцену в настоящую арену, где сталкивались не когти и зубы, а воля и ум.
Свет беспечного солнца, пробивающийся сквозь кроны, заиграл на его шерсти оттенками серебра и золота. Регина подметила это мельком, как учил ее Жека-домовой: "Учись видеть мир не глазами, а душой. Толька тогда ты заметишь не мелочи, а подсказки".