Детство Скарлетт
Шрифт:
Скарлетт немного польстило такое предложение.
— Не знаю, если у меня получится, миссис Берлтон.
Элеонора рассмеялась.
— Я же говорила, называй меня по имени.
— Хорошо, Элеонора, — еле выдавила из себя Скарлетт.
— Ты хочешь быть моей подругой?
Первое отчуждение, возникшее между ней и Элеонорой тут же улетучилось. Девочка почувствовала притягательную силу, исходящую от этой волевой женщины.
Элеонора сперва расспрашивала Скарлетт о родителях, об усадьбе, вызнавала о
— Тебе, Скарлетт, нельзя замыкаться в себе, — учила ее Элеонора Берлтон, — ты всегда должна быть открыта людям.
— Я стараюсь, — призналась Скарлетт.
— Стараться мало, нужно делать. Ведь ты хочешь нравиться мужчинам? — Элеонора пристально посмотрела прямо в глаза Скарлетт.
Та, не выдержав этого пристального взгляда, отвернулась.
— Вот видишь, ты все-таки боишься меня. А я, между прочим, могла бы научить тебя многому. Ведь из тебя должна получиться великолепная светская дама. Скоро ты станешь взрослой, будешь ездить на балы, знакомиться с молодыми людьми и лучше все знать заранее, чтобы потом ничему не удивляться и только изображать смущение.
— Я стараюсь, — пробормотала Скарлетт.
— Этого мало, нужно уметь.
Женщина и девочка дошли до сверкающего в солнечных лучах пруда. Скарлетт остановилась, любуясь гордыми птицами, рассекавшими зеркальную поверхность водоема.
— Тебе, Скарлетт, наверное, нравятся мужчины? — вполголоса спросила Элеонора.
И Скарлетт, сама еще не зная почему, призналась:
— Да.
— Значит, ты уже взрослая, — улыбнулась миссис Берлтон. — Но нужно понять, Скарлетт, они очень странные существа.
То, что миссис Берлтон назвала мужчин существами, неприятно поразило Скарлетт. Ведь мужчиной был и ее отец.
— Я не совсем понимаю вас, Элеонора, — прошептала Скарлетт.
— Я тебе сейчас объясню. Мужчины никогда не знают сами, чего хотят. И главное — это дать им подсказку, заставить поверить в то, что они хотят того же, что и ты сама.
Скарлетт не совсем понимала то, что говорила ей миссис Берлтон, но она чувствовала, что та говорит правильные и справедливые вещи.
Ведь сколько раз ей приходилось наблюдать за тем, как мать уговаривает отца, ненавязчиво и вкрадчиво, и отец, в конце концов, соглашается, хоть перед этим и тяжело было поверить, что он примет предложение.
— Я вижу, ты согласна со мной? — спросила Элеонора.
— По-моему, это касается не только мужчин, — осторожно заметила Скарлетт. — Ведь точно так можно уговорить и женщину.
— Женщину? — рассмеялась миссис Берлтон. — Мы, дорогая, слишком хитры для того, чтобы нам можно было навязать чужое мнение.
—
Но та думала недолго.
— Нет, Скарлетт, это совсем разные вещи.
— А в чем же разница?
— Неискренен тот, кто обманывает.
— А хитер? — спросила девочка.
— А хитер тот, кто не говорит всей правды. Пусть в его словах будут лесть, преувеличение, но лжи не будет. Если говоришь не всю правду, а только ту, которая нужна тебе, то выигрываешь.
— Но ведь обманывать нехорошо, — сказала Скарлетт и тут же устыдилась своих слов, такими банальными они были.
— Никто и не говорит, что нужно обманывать, — сказала Элеонора, беря Скарлетт за руку. — Да и обман бывает разный. Ведь если ты что-то берешь без спросу — одно дело, а если не хочешь огорчать мать, рассказав ей о том, что с тобой случилось — это совсем другое.
— Да, вы, наверное, правы, миссис Элеонора.
— К тому же, — заметила женщина, — обман, о котором никто не знает — не обман. Ведь главное, Скарлетт, жить так, чтобы не мешать жить другим.
Казалось, женщина говорит, обращаясь к себе, словно и нет рядом собеседницы, словно какая-то вина гложет душу, и она ищет оправдания.
— А мистер Киссинджер тебе нравится? — внезапно спросила Элеонора Берлтон.
Скарлетт, застигнутая врасплох этим вопросом, растерялась.
— Да, он настоящий джентльмен.
— Для настоящего мужчины этого мало, — заметила женщина.
— Он очень красивый, — исправила свою ошибку Скарлетт.
— Вот это уже ближе. Но бывает много красивых мужчин и не к каждому чувствуешь расположение. Ведь ты чувствуешь к нему расположение?
— Да, — призналась Скарлетт.
— Вот видишь, — воскликнула Элеонора Берлтон. — Есть люда красивые, но холодные. А я не кажусь тебе холодной? — спросила женщина.
Скарлетт задумалась.
— Говори, не бойся.
— Да, вы немного холодны, миссис Элеонора, — призналась Скарлетт.
— Но ведь не в разговоре с тобой? — улыбнулась миссис Берлтон. — Я стараюсь быть откровенной.
— Нет, мне кажется, что вы не говорите всего того, что думаете.
— Я просто слишком много знаю, — рассмеялась женщина.
Скарлетт и миссис Берлтон вернулись в дом.
— Встретимся в столовой, — на прощание сказала Элеонора и поднялась в свою комнату.
А Скарлетт еще долго стояла в гостиной, думая над словами миссис Берлтон.
Она понимала, что в них скрыт еще какой-то неизвестный ей самой смысл. Ведь ничего в этой жизни не говорится зря, для всего есть свое применение. И Скарлетт прекрасно понимала, что она знает всего лишь какую-то часть правды, что жизнь куда сложнее, что перед ней только сейчас открываются некоторые из ее премудростей.