Дева и плут
Шрифт:
Он не стал рассеивать ее заблуждение. Пусть и дальше живет под девизом sola fide. Его настоящих планов она знать не должна.
— Верно. — Гаррен приложил палец к губам. — Только никому ни слова. — Он достал одно перо с осторожностью, с которой родители баюкают свое единственное дитя. — Мне поручено отнести их в усыпальницу, но вы же понимаете, об этом лучше помалкивать.
Огромные синие глаза, округлившись,
— Где вы их взяли? — Шепот превратил рощицу в святилище часовни.
— Не могу сказать, — таким же заговорщицким шепотом ответил он. — Сами знаете, почему.
Она вздохнула с видимым облегчением.
— Я знала, с самого начала знала, что вы особенный. Когда я увидела вас у матушки Юлианы, внутри у меня стало так жарко, как будто я молилась святым перед алтарем.
Ему в тот момент тоже стало жарко. Правда, это ощущение не имело к молитвам ни малейшего отношения.
Она торжественно произнесла несколько слов на латыни.
Моргнув, он кивнул и притворился, будто вспоминает, какую главу и стих она процитировала. В монастыре он был не самым прилежным учеником.
— Это означает «Вознесите многие почести посланцу Божьему», — горделиво улыбаясь, сообщила она. — Я сама это написала.
— Что-что вы сделали?
— Ну, иногда я складываю слова, чтобы получилось похоже на цитату. — Она опустила голову. — Поправьте меня, если нашли ошибки.
Он кивнул с деланно понимающим видом и решил не ставить ее в известность, что его познания в латыни были крайне скромны.
— Только не говорите никому о перьях. — Нельзя допустить новых небылиц о его особенной связи с Господом.
Держа руки за спиной, она вновь воззрилась на перья.
— Реликвии обладают силой святых. Они способны сотворить чудо.
Чудо… Эта девочка верит в чудеса.
— Вы когда-нибудь видели чудеса своими глазами?
— Нет, но много о них слышала.
— А вдруг это просто россказни?
— Как вы можете так говорить?
— Пилигримов на свете больше, чем исцеленных.
— Потому что Господь помогает только тем, чья вера крепка.
— То есть, если человек не получил исцеления, то виноват именно он, как якобы неверующий, а не Господь, которому безразлична его судьба?
Синие глаза ярко вспыхнули.
— Чудеса существуют, и тому есть множество подтверждений. Вспомните, как Томас де Кантилуп оживил утонувшего сына мельника. Или исцеление монаха, завернувшего свои больные руки в епископскую столу, или…
— Чудесное воскрешение графа Редингтона при Пуатье, — подсказал он.
— Да. Вы сотворили истинное чудо. — Не распознав иронии,
«Можете бросить его на землю, где оно когда-то валялось, и растоптать вместе со всей его мнимой святостью», — подумал Гаррен, на мгновение приревновав к тому, что предметом ее страстного интереса был не он, а дурацкое перо.
— Только осторожно.
— У меня есть очень важная просьба к Богу. — Взгляд ее глаз пронзал насквозь. — Как вы думаете, Блаженная Ларина поможет мне?
Гаррен знал, как Он отвечает на молитвы. Он умолял Всевышнего сохранить его родителям жизнь. Но Он ответил «нет».
— Господь слышит наши молитвы, — с горечью сказал он. — Но не всегда отвечает на них желанным для нас образом.
Она со вздохом кивнула.
— Вот и сестра Мария говорит то же самое. Поэтому мне нужна помощь Блаженной Ларины. Иногда Бога нужно просто чуть-чуть подтолкнуть.
Как и он когда-то, она верила, что Господь откликнется на ее молитвы, и Гаррен не знал, жалеть ее или завидовать.
Доминика нежно погладила перо. На губах ее распустилась улыбка, а на щеках заиграли ямочки.
— Пальцы покалывает, — прошептала она.
У него покалывало все тело, но по куда более прозаичным причинам.
Она опять заговорила на латыни, и он принял глубокомысленный вид.
— Если иметь веру, можно и горы переставлять. — Она улыбнулась. — Апостол Павел, послание к коринфянам. Я немного поменяла слова.
Он проглотил смешок, а с ним и мимолетное сочувствие к матушке Юлиане.
— Помните, никто не должен знать, что я несу с собой эти перья.
Сложив пальцы в щепотку, она покрутила ими около рта, словно запирая его на ключ. Детская непосредственность этого жеста вызвала у него улыбку.
— Вы сделали мне бесценный дар, — произнесла она. — Разве я могу предать ваше доверие?
Нечего предавать, это обычное гусиное перо! — чуть было не выпалил он, но не смог разрушить окружавшее ее мерцающее сияние веры. Пока что.
— Как вы думаете, Он не против, чтобы я рассказала вам, о чем молюсь?
Гаррен мысленно заклинал ее молчать, ибо не хотел узнавать о ней больше положенного. Не хотел знать ничего, что могло растопить его сердце.
— Решайте сами. — Он пожал плечами. — Богу без разницы.
— Странное заявление от человека, несущего на себе реликвию. — Она облизнула губы и закусила нижнюю, словно не решаясь доверить ему свою тайну. — Если не считать монахинь, я еще никому об этом не рассказывала. — Робкая, задумчивая улыбка. — Впрочем, никого, кроме монахинь, я и не знала.